А чужак не испугался – тоже стал разглядывать Рамона, будто Рамон невесть какое диво. Чужак был худенький и бледный, с длинной шеей, с длинными ногами, с вытянутым личиком, которое портили выдающиеся скулы, крупный горбатый нос и тяжелый подбородок, а украшали девчоночьи темные глаза в длинных загнутых ресницах. И его русые волосы лежали на плечах гривкой – как ему только мама позволяет? Так его блохи съедят… И потом, шкура у чужака была странная – куртка в бахроме, штаны в бахроме. А на ногах – высокие сапоги, с каблуками. Почти у всех зверей, которых Рамон видел, в Старшей Ипостаси на ногах получаются мягкие такие мокасины – у собак гладкие, у кошек мохнатые. Разве что у коз сапоги, но чтоб такие…
Рамон подошел, чтобы его обнюхать. Чужак возражать не стал, но сам не нюхался особенно и вообще был жутко церемонный, был какой-то медленный для настоящего щенка, что ли… А пахло от него совсем не щенком. Каким-то чудным существом – и что, кошкой?! Ой, правда – кошкой! Ну-ка, ну-ка – так и есть: и шея, и за ушами кошкой пахнет. Кошка ему уши вылизывала! Обалдеть!
– Ты что, кошкин сын, что ли? – удивился Рамон. – Вот уж не похож на котенка!
Чужак пожал плечами.
– Я и не котенок, – сказал он. – Просто тетя Манефа со мной дружит. Она меня кормила.
Ишь, как он про кошку, подумал Рамон. Кошка его кормила. Нет, до щенка ему далеко.
– От тебя еще молоком пахнет, – сказал Рамон высокомерно. – Ты чего, молоко пьешь? Ты маленький?
– Пью, – голос у чужака был спокойный, но не такой кроткий, как выражение лица. – Меня Хольвин угостил. А ты бы не стал?
– Стал бы, – сознался Рамон. – Вкусно. А почему у тебя затылок молоком пахнет? Ты что, голову, что ли, туда макал?
– Нет, – сказал чужак. – Не макал. Я не знаю, почему. Что у тебя за манера так обнюхиваться? Что ты так узнаёшь?
– Все, – Рамон опять почувствовал себя круче и старше. – Я, например, знаю, почему ты такой тощий. Ты мяса давно не ел. От тебя совсем мясом не пахнет. И кровью… почти не пахнет. Только чуть-чуть… и странно как-то. Тебя чего, ранили?
– Это не меня, – сказал чужак грустно.
– Лучше бы Хозяин тебе мяса дал, – сказал Рамон.
– Я мяса не ем, – сказал чужак.
Рамон поразился так, что еще раз хорошенько чужака обнюхал. Просто для проверки – ведь наверняка врет. Не может настоящий зверь жить без мяса. Ноги протянешь.
Не козел же он, в конце концов! Вот уж чем от него точно не пахло – знаем мы, как пахнут козлята…
А чужак отстранялся и косился, будто ему не нравилось, что его нюхают. И мясом от него вообще не пахло.
– Что же ты ешь? – спросил Рамон, склонив голову на бок. – Одно молоко, что ли? Как сосунок? Или – одну траву, что ли?
– Нет. Вот еще. Я ем веточки.
– В смысле – грызешь?
– Ну, в смысле – сначала грызу, а потом съедаю. Ты мясо тоже сначала грызешь?
– Кости… но веточки… Ты что, хочешь сказать, что ты палки глотаешь?!
– Веточки, а не палки, – теперь у чужака сделался снисходительный вид. Рамон понял, почему: потому что Рамон никак не возьмет в толк то, что этот тип считает простой вещью. – Самые вкусные – ивовые. Молоденькие. Еще вот ольха… или, знаешь, свежие сосновые иголки, еще светленькие… а еще – вот это дерево. Яблоня.
Самое дикое, подумал Рамон, что не похоже на вранье. Так можно говорить только о еде. Но ведь невозможно…
– Как можно сосну грызть?! – пробормотал он потрясенно. – Она же колется! В нос! И горькая!
Чужак пожал плечами.
– Я же не спрашиваю, как можно мясо есть, – сказал он безумную вещь. – Мертвое. Вонючее. В крови. Которое раньше было живое.
У него на секундочку сделался такой неприязненный вид, что Рамон зарычал.
– Не кусайся, – сказал чужак. Миролюбиво.
– Почему? – сказал Рамон. – Ты драться не любишь?
– Не люблю. Я умею, ты не думай, меня папа учил. Просто не люблю. Мне папа говорил, драться можно только в двух случаях: когда нападают и из-за девочки. Но девочки я тут не вижу, а если ты нападешь… это будет нехорошо. Папа говорил: если нападают, надо убить. Или попытаться убить. А то тебя убьют.
Рамон задумчиво почесал бок и выкусил блоху. Чужак был серьезный парень. Но странный.
– Чего драться из-за девочки? – спросил Рамон с любопытством.
– Осенью. Девочкам сильные нравятся, – пояснил чужак.
Рамон усмехнулся. Сильные нравятся… тоже, новость. С сильными бороться интересно. А просто смотреть какой девочкам интерес?
– А играть? – спросил он.
Чужак улыбнулся. У него были крупные передние зубы и совсем не было клыков.
