Билет куда угодно

В тот самый миг Нейсмиту показалось, что решение этой задачи имеет жизненную важность. Итак, вошел он в тело своей возлюбленной планеты совсем неподалеку от озера Мичиган, а значит, не слишком далеко от смердящего города Чикаго. Тогда, пролетев всю планету насквозь, Нейсмит должен выскочить где-нибудь в Индийском океане… а Чикаго меж тем лежало в нескольких сотнях футов над уровнем моря!

Минутку-минутку… он еще не учел вращения Земли, а это выведет капсулу несколько к западу от той самой желанной диаметрально противоположной точки. Насколько именно к западу, зависит от общего времени прогулки по черной дыре. Так, пусть радиус Земли, чтобы она тоже куда- нибудь провалилась, будет равен… футов. Ускорение свободного падения…

Итак, да здравствуют биномы, полиномы и метрономы! Если все верно, то через сорок две минуты Нейсмит со счастливой улыбкой на физиономии вылетит с той стороны планеты! А тем временем вращение коварной Земли сместит точку триумфального вылета на десять — одиннадцать градусов к западу… Но это все еще будет в океане. Вот если бы градусов на сорок…

Нейсмит перевел дыхание. По крайней мере, он выйдет на поверхность, а не останется вечно крутиться в недрах Земли. Впрочем, вечно крутиться он все равно не будет — кончится инерция. Если вычисления верны…

Стоп. А сколько он уже падает?

Десять минут десятого. Падал он уже, добрых минут тридцать семь — но на самом деле, скорее всего, не более пяти. Началось его путешествие, если, конечно, верить часам, около девяти часов. А показывали они местное калифорнийское время в году 1980-м от Р.Х. Забавно думать, что дурацкий механизм по-прежнему тупо отсчитывал минуты, погруженные теперь в тысячелетиях прошлого… Впрочем, никакой разницы — пусть хоть что-нибудь показывают.

Ну и славно: ровно в 9.47 Нейсмит должен орлом взлететь над поверхностью. Желательно бы, конечно, со звёздно-полосатым флагом в твердых руках, а не верхом на ржавом самокате. Да-а… но если пренебречь фактором трения, которое в данный момент отсутствовало, то он поднимется на высоту двух-трех сотен футов над океаном… М-да, высоковато… Нейсмита прошиб пот от одной мысли о том, что придется снова провалиться сквозь Землю — только уже с другой стороны планеты — а потом вновь назад.

И все-таки — что-то он упустил из виду…

Трение… А что, если им нельзя пренебречь? Это ведь не половое сношение, а сложнейший физический процесс. И, кстати, о сношении — как насчет жара земных недр?

Нейсмиту предстояло пролететь неподалеку от земного ядра, где температура, как утверждают там побывавшие, около четырех тысяч градусов…

Пока одна часть разума тщетно пыталась такие дела осмыслить, другая — холодно и методично продолжала вычисления.

Температура земной коры возрастает с глубиной погружения — дураку понятно. Правда, не каждый дурак знает, что возрастает она не иначе, как на тридцать градусов Цельсия с каждым километром. По всем внешним признакам получалось, что капсула еще только проходила земную кору, падая сквозь мантию.

Нейсмит снова двинул кулаком по оболочке. Опять-таки — ни горячо, ни холодно. И тьма — как в черепе у члена правительства.

Осциллятора принялся глодать очень длинный червь сомнения. Может, он вообще никуда не падает? Вдруг он просто болтается тут, как хвост в проруби, лишенный даже такой простой радости, как гравитация… будто какой бестелесный дух, обреченный вечно, без женской ласки и тепла родного очага слоняться как баран по этому черному болоту?

Нейсмит яростно стиснул поперечину. Вселенная подчиняется определенным законам! Закону всемирного тяготения! Закону сохранения энергии! Закону инерции, мать ее за ногу! Ньютон! Лейбниц! Гегель! Фрейд! Бббердяев! Гроб на колесиках!!! Где же вы?! Впрочем, спокойно. Рассудок Нейсмита недвусмысленно подсказывал ему: ты падаешь, падаешь. Падаешь ты, понял? В таком случае именно это и следовало считать правдой. Нейсмит опять решил нащупать стрелки часов. Возникло подозрение, что они вообще больше двигаться не желают. Тогда он поднес часы к самому уху и прислушался к жужжанию механизма. Затем раздраженно выругался. Часы шли — что с ними сделается? Это его восприятие времени напрочь нарушилось.

Эх, фонарик бы сейчас. Вот никогда под рукой не оказывается фонарика! А то бы Нейсмит видел сейчас то, чего никогда ни один человек не видел. Даже шахтеры. Камни глубокой мантии — вот что он увидел бы. Через какую-нибудь пару минут Нейсмит должен был пройти сквозь самое колечко внешней части ядра — пройти ту страшно загадочную область, где железо и никель под давлением обращается в жидкость — да и еще черт-те что происходит…

Снова часы. Минутная стрелка, зараза, самую малость сдвинулась. Падая в черную пустоту, Нейсмит и сам малость сдвинулся. Теперь он не мог удержаться от мыслей о потерянных духах, вечно блуждающих под Землей. Примерно так греки представляли себе ад. Египтяне тоже. Нейсмит в свое время наслушался об этом много умного. В кофейнях и на квартирах, где вечно курятся вонючие палочки. Фраза из каких-то случайно прочитанных текстов вдруг выплыла в его воспаленном сознании: «хтонические уроборы».

Нейсмит вздрогнул и покрепче ухватился за поперечину. «Я человек, а не призрак. Ясно? Я человек, а не призрак».

Затем пошли другие дурные мысли: а может, с кем-то уже бывало так, как сейчас со мной? Может, какая живая душа уже ныряла вот так сквозь землю, как отчаявшийся — в лестничный пролет? Есть, может, уже человек, неспособный добраться до поверхности, которого мотает туда-сюда, пока его безжизненное тело не найдет себе последнего пристанища в центре Земли?