– Лорд Эллиот, боюсь, я чего-то не поняла. Вы хотите, чтобы я за деньги изменила мемуары отца в соответствии с вашими пожеланиями?
– Очень надеюсь на это.
Она подошла к нему достаточно близко, чтобы заглянуть в глаза.
– Боже! Вы, кажется, думаете, что я знала о проделках мистера Лэнгтона? Что была его сообщницей?
Эллиот молчал, не скрывая своего скептицизма. Оскорбленная его недоверием, Федра в ярости отвернулась.
– Лорд Эллиот, мемуары моего отца будут опубликованы, как только я вернусь в Англию. Полностью. Таково было его желание, высказанное на смертном одре. Я не вправе решать, что печатать, а что нет. Искренне благодарна вам за помощь, но будет лучше, если мы закончим этот разговор. Будь у меня горничная, я бы попросила ее проводить вас. Но поскольку ее нет, вам придется найти выход самому.
Чтобы придать своим словам большую убедительность, Федра направилась в спальню и захлопнула дверь.
Однако не успела она прийти в себя, как дверь снова распахнулась. Лорд Эллиот невозмутимо проследовал внутрь и закрыл за собой дверь.
– Я не собираюсь уходить, мисс Блэр. Наш разговор требует продолжения.
– Как вы смеете?! Это моя спальня, сэр.
Он скрестил на груди руки, приняв типично мужскую позу, которую она терпеть не могла.
– Это могло бы остановить меня, но, полагаю, вы выше глупых правил, которые, в частности, запрещают вторгаться в дамские спальни. Не так ли?
Это правило не казалось Федре таким уж глупым. И для него имелись веские причины. В конце концов, это самое интимное место для женщины, можно сказать, убежище. Даже воздух в комнате, казалось, стал плотнее, пока Эллиот рассматривал гардероб, где хранилась ее одежда, и туалетный столик, где она держала личные вещи. Его взгляд медленно скользнул по кровати и вернулся к ней.
Его мысли не были тайной для нее. Федра заметила, что жесткое выражение, с которым он вошел в комнату, слегка смягчилось. Мужчина не может стоять у кровати с женщиной и не фантазировать на эту тему. Это проклятие, заложенное в нем природой.
К раздражению Федры, ее тоже посетили фантазии. Оскорбление, которое он ей только что нанес, должно было служить превосходной защитой от интимной атмосферы этой комнаты. Но затянувшееся молчание действовало на нее возбуждающе.
В ее голове мелькнул образ лорда Эллиота, склонившегося к ее губам. Она увидела его обнаженные плечи, почувствовала тяжесть его тела, объятия сильных рук.
Федра поспешно прогнала этот образ, но в его глазах блеснуло понимание. Лорд Эллиот угадал, что у нее на уме, так же ясно, как и она угадала его мысли.
Он опустил сложенные на груди руки, будто собирался протянуть их к ней. Федра напряглась. Неужели он намерен и дальше оскорблять ее? У нее возникали недоразумения с мужчинами, которые в силу своего невежества позволяли себе лишнее, но лорд Эллиот не настолько глуп. Если он попытается воспользоваться чувственной искрой, проскочившей между ними, это будет осознанный и вызывающий поступок.
Эллиот отвел от нее взгляд, несколько разрядив атмосферу. Гордость Федры не пострадала, но ее примитивная сущность ощутила что-то похожее на разочарование.
– Рукопись здесь? – спросил он. – Вы привезли ее с собой?
– Конечно, нет. С какой стати?
Он бросил взгляд на гардероб.
– Вы можете поклясться? Иначе я вынужден буду обыскать помещение.
– Клянусь, но только посмейте устроить у меня обыск! Вы не имеете права здесь находиться.
– Вообще-то имею, но это мы позже обсудим. И как прикажете это понимать?
– Я оставила рукопись в Лондоне, в очень надежном месте. Это мемуары моего отца. Я не стала бы ими рисковать.
– Вы их читали?
– Конечно.
– В таком случае вам известно, что он написал о нашей семье. Расскажите мне об этом как можно подробнее.
Он не просил, он требовал.
– Лорд Эллиот, ни ваша фамилия, ни титул не упоминаются в рукописи моего отца.
Это заявление застало Эллиота врасплох. Суровая маска дала трещину, явив любезного джентльмена, который вошел в ее номер некоторое время назад. Но ненадолго. Он снова погрузился в мрачную задумчивость, размышляя над ее словами.
– Мисс Блэр, обратившись к моему брату, Меррис Лэнгтон говорил о конкретных обвинениях, выдвинутых против моего отца. Есть ли в рукописи что-нибудь, что, по вашему мнению, может быть истолковано как имеющее отношение к моим родителям?
– Кажется, там есть отрывок, который можно интерпретировать подобным образом.
– Перескажите его, пожалуйста.
