— Нэнси?
Она сказала:
— Кип…
Одно слово, но все было в этом слове. Это был тот же голос, который читал «f от t», когда это значило для него больше, чем «любовь Господа»; это были те же руки, практически не изменившиеся, хотя теперь они стали изящными там, где были тощими, которые поддерживали его все время, молясь, взывая о помощи. Это была все та же любовь, не подавляемая теперь, но проявляемая свободно.
Чуть позже он достал бутылочку из кармана. Полиция в конце концов все же возвратила ее, не найдя в ней ни яда, ни запрещенных лекарств, ни другой какой-нибудь контрабанды. В ней оставалось немного жидкости: один глоток.
Он прислушался к голосам, исходящим от Нэнси. Теперь он знал все, что должен был знать.
Он выпил жидкость.
— Три глотка — это не глоток…
Голоса умолкли.
