Отступить к двери и открыть ее он не решался, боясь, что птицы станут преследовать. его.
Невозможно было определить, сколько длилось сражение; наконец хлопанье крыльев вокруг стихло, и через плотную ткань одеяла Нат различил свет. Он подождал, прислушиваясь: не раздавалось ни шороха, только испуганно плакал малыш в соседней спальне, где осталась жена.
Нат снял с головы одеяло и огляделся. Холодное, серое утро освещало комнату. Рассвет и открытое окно позвали уцелевших птиц, мертвые остались лежать на полу. Потрясенный, Нат смотрел на крохотные тела: воробьи, малиновки, синицы и дрозды — около полусотни птиц осталось лежать в спальне. Некоторые растеряли в сражении свои перья, тела других покрывала кровь. Человеческая кровь подсыхала на их коготках и клювах.
Почувствовав неожиданную слабость, Нат подошел к окну и посмотрел на поля вдали. В холодной дымке земля выглядела как сплошной черный валун, замороженный восточным ветром. Море, волнуемое приливом, — неспокойное, с белыми барашками на гребнях — с грохотом обрушивалось на берег. Птиц нигде не было видно.
Нат закрыл окно и дверь маленькой спальни и по коридору возвратился в свою комнату. Жена сидела на постели, дочь спала рядом. Малыш лежал с забинтованным лицом.
— Он только заснул, — прошептала жена. — Что-то порезало ему кожу у самых глаз. Джил говорит, что это птицы.
Она с тревогой посмотрела на мужа, отыскивая подтверждение своим словам на его лице. Нату совсем не хотелось пугать ее, и он торопливо отвел глаза.
— Да, — проговорил он, — в спальне их с полсотни, все мертвые.
Он опустился на кровать рядом с ней.
— Должно быть, погода очень холодная, — его голос звучал непривычно, словно в раздумье, — Этих птиц могло занести к нам с материка.
— Но погода изменилась только сегодня ночью, — возразила жена. — Они еще не успели проголодаться. К тому же корма достаточно на полях.
— Это все погода, — повторил Нат. — Похолодало, вот они и летят…
Его лицо, как и у жены, осунулось от усталости. Некоторое время они без слов смотрели друг на друга.
— Пойду приготовлю чай, — сказал Нат.
Вид кухни придал ему уверенности. Он склонился над очагом, выгреб старые угли и развел огонь. Потрескивание горящих сучьев возвращало душевное спокойствие, закипающий чайник делал окружающую обстановку уютнее и безопаснее.
Нат подошел к окну и выглянул наружу. Над полями нависло низкое, свинцовое небо; коричневые холмы, блестевшие на солнце накануне, — теперь выглядели мрачно и голо. Суровая зима опустилась в одну ночь.
Дети уже проснулись. Джил без умолку болтала, а маленький Джонни снова плакал. Нат слышал голос жены, успокаивавшей их. Наконец все собрались внизу на кухне. Нат приготовил завтрак, и начался новый день.
— Пап, ты прогнал птиц? — спросила Джил, усаживаясь за стол поближе к отцу.
— Они сами улетели, — ответил он. — Их занесло с материка восточным ветром. Наверное, они испугались и искали где бы укрыться.
— Они хотели заклевать нас, — возразила дочь. — Расцарапали лицо Джонни.
— Это они от страха, — сказал Нат. — В темноте не разобрались, куда попали.
— Нужно поставить на подоконнике кормушку, — нашлась Джил, — тогда они не будут залетать в комнату.
Она закончила завтракать и стала собираться в школу. Нат посмотрел на жену и тоже поднялся из-за стола.
— Пойду провожу ее до автобуса, — сказал он. — Сегодня у меня выходной на ферме.
Джил, казалось, забыла о прошедшей ночи. Она пританцовывала вокруг отца, собирала упавшие листья; ее щеки раскраснелись под капюшоном, придававшим ей сходство с эльфом.
Всю дорогу Нат не отрывал взгляда от кустов и деревьев, опасаясь появления птиц; вглядывался поверх живой изгороди в дальние поля; ощупывал глазами небольшую рощицу за фермой, где гнездились грачи и галки. Он не замечал никого.
К остановке на холме подъехал автобус. Нат посадил Джил, помахал на прощание рукой, повернулся и зашагал обратно к ферме. Несмотря на выходной, стоило удостовериться, все ли в порядке.
Подходя к крыльцу, он услышал, как внутри напевает миссис Тригг; работающий приемник создавал фон для ее пения.
— Вы дома, миссис? — позвал Нат.
Хозяйка подошла к двери — улыбчивая, полная, добродушная.
— Доброе утро, мистер Хокен, — сказала она. — Вы, часом, не знаете, откуда такой холод? Может быть, из России? Не припомню, чтобы за ночь погода так резко менялась. И будет еще холоднее, передавали по радио. Что-то там с Полярным кругом.
— Мы сегодня не слушали радио. — Нат замялся в нерешительности. — Ночью у нас были неприятности.
— Что-нибудь с малышом?
— Нет. — Нат не знал, как это объяснить. Сейчас, при дневном свете, сражение с птицами казалось невероятным.
