громко прокашливаться. Вот это поворот! Он чувствовал себя несколько при стыженным. Неужели… жена Захарии до сих пор жива?
Женщина распахнула очередную дверь.
– Подождите здесь, – проговорила она.
Толстяк ньюаркец шагнул вовнутрь и резко обернулся, услышав, как за спиной защелкнулся замок.
– Эй… – Он подошел к двери и ухватился за ручку. Она не поддавалась.
Мистер Кетчум нахмурился, стараясь не обращать внимания на частые, беспорядочные удары сердца.
– Эй, в чем дело? – Голос отразился от стен пугающе веселым эхом. Обернувшись назад, мистер Кетчум огляделся. Комната была пуста. Квадратная пустая комната…
Он снова повернулся к двери, шевеля губами, словно в поисках подходящих слов.
– Хорошо, – отрывисто прохрипел он, – это очень… – Он с силой налег на ручку. – Хорошо, это очень удачная шутка… – Гнев душил его. – Если только я…
Оскалив зубы, он вихрем обернулся на незнакомый звук.
Ничего не произошло. Комната по-прежнему была пуста. Он недоумевающе огляделся. Откуда доносится звук? Глухой, похожий на журчание льющейся воды.
– Эй, – машинально повторил он и снова налег на дверь. – Эй! – крик не вмещался в легких. – Перестаньте! Что вы там делаете?
Он переступил на ослабевших ногах. Звук усилился. Тыльной стороной ладони мистер Кетчум вытер лоб и обнаружил, что истекает потом. В комнате становилось жарко.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал он. – Удачная шутка, но…
Вместо слов его голос прервали глухие, безнадежные всхлипы. Пошатываясь, он обошед комнату и снова налег на дверь. Пальцы вытянутой руки коснулись стены; мистер Кетчум отдернул руку.
Стена полыхала жаром.
– У-у! – Он недоверчиво посмотрел на обожженные пальцы.
Невероятно! Это просто глупая шутка. Нелепая деревенская шалость. Игра великовозрастных идиотов.
– Окей, – закричал он. – Это забавно, очень забавно! А теперь выпустите меня отсюда, иначе у вас буду) крупные неприятности!
С поднятыми кулаками он бросился на дверь. Пнул ее.
Тем временем комната постепенно накалялась. Воздух обжигал не хуже раскаленной…
Мистер Кетчум застыл на месте. Нижняя челюсть бессильно отвисла…
Все эти вопросы, которые ему задавали. Плохо подогнанная униформа на полицейских и роскошный завтрак в тюрьме. Пустынные улицы и индейская смуглость обитателей города. Выражение их глаз, когда они смотрели на него. И эта женщина на картине, жена Захарии Ноя – индианка со сточенными до десен зубами. В памяти снова всплыло красочное полотнище, натянутое поперек пустой улицы:
Мистер Кетчум взвизгнул и с новой силой обрушился на дверь. Его грузное тело сотрясали рыдания, слезы сжимали горло.
– Выпустите! Выпустите меня! ВЫПУСТИТЕ… МЕНЯ!
Ужac положения заключался в том, что он просто не мог верить в реальность происходящего.
Джералд Керш
Люди без костей
Мы стояли в порту Пуэрто-Побре и грузили в трюм нашего «Святого Доджа» партию бананов, когда на палубе появился маленький, трясущийся как в лихорадке человек. Никто не пытался его остановить — даже босые солдаты, охранявшие порт, и те отворачивались и невозмутимо отходили в сторону. По-видимому, они искренне верили, что этот вполне безобидный. Богом оставленный сумасшедший может навести на них порчу.
Погрузка шла ночью. Беспрестанно шипели лигроиновые лампы, время от времени с треском вспыхивавшие и обдававшие нас снопом огня и горячих брызг. Из трюма гулко, как из порожней бочки, доносился рев бригадира: «Фрута! Фрута! ФРУТА!» Огромный бритоголовый негр отвечал ему таким же звериным рыком и бросал вниз гроздь за гроздью изумрудные связки бананов.
Стоя у борта и вдыхая свежий, бодрящий запах морской воды, я любовался прелестью южной ночи, нефритовой зеленью изысканных плодов и
