— Мы сделали Франкенштейна получше, — тихо произнес Майк.
— Не думаю, — отозвался недрогнувшим голосом Хол. – По–моему, мы только что воплотили в жизнь один стишок. Помнишь, тот, где рассказывается, как жила а Нигерии девушка гибкая? Она на тигре каталась с улыбкою… Однажды катались они до зари и девушка вдруг очутилась внутри, — прошептал Майк. — А тигрова морда лучилась улыбкою.
Да. Я думаю, это не один из наших поясов. Наши были недостаточно сложны, чтобы провернуть такой фокус, как бы их там не повреждали.
Девушка смотрела на Хола, не опуская глаз, и было совершенно невозможно вообразить, что она изменилась.
— Хол прав, — сказала она. — Когда ваш пояс сгорел, возникло мгновенное ультронное напряжение, условно названное нами межпространством. Математическая сторона этого явления сложна, но я могу научить вас понимать ее. В результате, грубо говоря, возник обмен во времени: ваш пояс отправило на сто тысяч лет в прошлое этой планеты и заменило этим поясом — мной.
— Здешние жители знали ультронику? — удивился Шаплен.
— Отлично знали. Сперва их пояса мало отличались от ваших – служили просто средствами левитации. Но когда знания возросли, местные жители обнаружили, что могут путешествовать без космических кораблей, новые пояса создавали защитную оболочку, производили еду и воздух, убирали отходы. С течением веков пояса сделались универсальным оружием, — не было ничего такого, чего они не могли бы сделать. Они могли заменить утраченные конечности и органы подделками, неотличимыми от оригиналов. В конечном итоге их наделили разумом и способностями читать мысли. Тогда, даже если кто умирал – любящим не приходилось терять его.
— И что же случилось с этим народом? – спросил Хол.
— Мы не знаем, — ответил двойник Лауры. – Он вымер. Все больше и больше людей переставали заводить детей и проявлять интерес к чему бы то ни было. Мы сняли с них бремя всякой ответственности, надеясь дать им все свободное время для удовлетворения своих желаний – вся наша цель заключалась в служении. Но настал день, когда у людей не нашлось никаких желаний. Они вымерли. Пояса обладали самообеспечением: в мое время они все еще обслуживали города. Посже они, очевидно, оставили эту бессмысленную работу.
Шаплен закрыл лицо руками. – «Лаура», — бессмысленно прошептал он.
— Я сожалею о вашей потере, — сказал знакомый нежный голос Лауры. — Я попыталась защитить вас от нее — дать то, в чем вы, казалось, нуждались. Наверное, будет лучше, если я приму теперь какой?либо другой облик, чтобы не напоминать вам…
— Черт бы побрал твою жестокую доброту, — закричал Хол. — Не удивительно, что они выперли.
— Мне очень жаль. Но я могу дать вам все влияние ультроникой и другими силами, названий которых вы не знаете. На Земле можно будет изготавливать пояса и начнется новая эра.
— Нет, — отрубил Хол.
Ники и Шаплен уставились на неro.
— Да брось, Хол. Сказала Ники. – Будь разумным. Ведь это значит, что мы сможем отправиться домой и убраться с этой вонючей планеты.
— И подумай о возможных знаниях, — добавил Шаплен. – Ники права.
Ники и Шаплен уставились на неro.
— Именно о нем я и думаю, — отрезал Хол. — Шаплен, неужели ты не слушал? Разве ты не понял, что случилось с местными жителями, когда пояса взяли все на себя? Ты желал бы этого Земле?
— Мне это кажется довольно удобным, — заметила Ники. — Может, у них и не нашлось никаких, желаний, но у меня их хватит.
— Это лишь вопрос времени, Хол. — тихо сказал Майк. – Даже если мы сумеем отправить пояс туда, откуда он взялся, то все равно начала ультроники у нас прямо здесь. Рано или поздно наши грубые пояса разовьются в такие же.
И тут двойник Лауры увидел, что намерен сделать Хол.
— Хол! – закричал ее голос. – Не надо! Это смерть вам всем!
Шаплен бросился к Холу с диким от страха лицом. Майк подставил ему ножку.
— О’кей, Хол, — почти весело бросил он. — Ты прав, так к лучшему. Давай!
Хол повернул регулятор модулятора до отказа. Вся цепь звезд полыхнула ярким светом. В последнее мгновение нежный голос Лауры провыл:
— Хол, Хол, прости меня…
Взрыв Стиртиса был трагедией, и все же я не могу сказать Холу, что переживу ее, не сделав его еще несчастней. Теперь я должен отправиться на Землю, где постараюсь действовать получше. Я решил представиться Холом. Это кажется подобающим – он болел душой за свой народ так же, как и я.
В конце концов у нас давняя традиция служения.
Перевод с английского В. Федорова.
