Помещение, куда они теперь вплыли, представляло собой небольшую комнату для отдыха, из которой во все стороны вело множество дверей. Первое впечатление от полностью освещенного помещения у Найсмита сложилось такое: более загроможденной и запущенной комнаты ему еще видеть не приходилось. Но тут его внимание обострилось до предела — на противоположной стороне комнаты он увидел отчетливое отражение капсулы в зеркале… Но его отражения там не было.
Он моргнул и посмотрел снова. Ошибки не было: на него смотрели только отражения Лолл и Чурана… хотя и в них было что-то странное… в том, как они были одеты или в…
Затем изображение померкло, стало прозрачным и исчезло. Зеркала не существовало. Вдруг он понял, что изображение не было перевернутым. Это его мозг, в попытке сложить разумную картину из увиденного, подставил зеркало. Но тогда что же он видел?
Рядом с ним хриплым нервным смешком рассмеялся Чуран.
— Не беспокойтесь, мистер Найсмит.
Найсмит обернулся. Оба чужака посмотрели на него со злобными улыбками, но их внимание, казалось было сосредоточено на чем-то другом. Когда капсула коснулась ковра, Чуран сделал какие-то окончательные манипуляции над полированной поверхностью аппарата, затем, опершись на него, словно это была крышка стола, вытащил из под него ноги и встал. Аппарат остался висеть над стулом, на котором он сидел. Ничем не поддерживаемый и неподвижный.
Чуран обменялся несколькими словами с Лолл, при этом оба выглядели серьезными и напряженными. Наклонившись над аппаратом, Чуран что-то сделал, за чем Найсмит не смог уследить, и капсула лопнула, как мыльный пузырь.
Они все трое стояли в ярко освещенной комнате. Чуран сунул аппарат себе под мышку, как чемоданчик.
В одном из дверных проемов произошло какое-то движение, и перед ними появилось маленькое существо. Найсмит вынужден был посмотреть дважды, чтобы понять, что это ребенок.
Лолл склонилась над этим созданием, механически гладя его матовые черные волосы. Ребенок заговорил с ней тоненьким хныкающим голоском. Она что-то ответила, чтобы он отстал, и оттолкнула его от себя. Равнодушно взглянув на Найсмита, ребенок заковылял на своих толстых ножках, уселся и принялся играть с тряпичной куклой.
Это было невероятно уродливое существо с зеленовато-коричневой кожей и угрюмым выражением лица. Оно выглядело карикатурой на Лолл и Чурана: все, что в них было отвратительного, в этом создании смотрелось грубее и еще более отчетливо.
Найсмит повернулся к Лолл.
— Это ваш ребенок?
Она кивнула.
— Это девочка… ее зовут Егга.
Лолл сказала какое-то резкое предложение ребенку, который ковырял в носу. Девочка прекратила свое занятие, что-то один раз выкрикнула матери, и снова склонилась над своей куклой.
Найсмит осмотрел комнату. На полу и на креслах повсюду валялась разбросанная одежда. Тут и там можно было видеть скомканные листы бумаги и даже остатки еды.
