себя, как мальчишка на краю черного омута, неподвижная вода которого может скрывать сокровища — или смерть. Он боялся нырнуть, но знал, что иначе поступить не сможет.
Как может человек не стремиться перешагнуть порог, зная, что дверь открыта?!
Вольферт внезапно сказал:
— Вы не спросили, доложил ли я на Землю о том, что нашел вас в грузовой капсуле.
Фолк перевел взгляд на него.
— Доложили, конечно, — спокойно сказал он. — Это не играет роли. Я уйду раньше, чем они успеют что бы то ни было предпринять. Вы скажете им, что я одолел вас и сбежал через Дверь. Они не смогут доказать, что это ложь. Разве что ваша аналоговая программа включала запрет лгать…
— Нет, — сказал Вольферт. — Я способен на ложь. Пусть будет так, только лучше я скажу им, что вы так и не оправились после замораживания.
Умерли во сне. А труп я сжег. Но почему вы решили, что я вам помогу?
— Просто потому, что вы здесь, — сказал Фолк. — Вы — доброволец, ведь при помощи аналогов пока еще не умеют заставлять людей выбирать нелюбимую работу. Хотя, я думаю, до этого тоже дойдет. Когда вы заговорили, я сразу понял, что вы умный человек. Стало быть, вы отшельник. Вам, как и мне, не нравится сумасшедший дом, в который превратили Землю.
— Не знаю, — медленно произнес Вольферт. — Быть может, вы преувеличиваете наше сходство. — Он опустил взгляд на свою неизменную трубку и принялся утаптывать табак ногтем большого пальца. — Я не настроен так радикально против аналоговой обработки или против нынешнего правительства. Я вполне приспособился к современной системе, и неплохо чувствую себя в своем маленьком личном мирке. Я понимаю, что когда-нибудь человечество придет к катастрофе, но это меня не слишком волнует. Меня к тому времени уже не будет на свете.
Он искренне глянул на Фолка.
— Но звезды манят меня, — признался Вольферт. — Это не рациональная позиция, а эмоции… Видите пистолет? Он не заряжен. Никакое оружие из того, что у меня есть, не заряжено. В моей аналоговой программе забыли предусмотреть этот пункт.
Фолк уставился на него.
— Послушайте, — внезапно сказал он, — вам ведь ввели директиву, которая запрещает вам шагнуть в Дверь? Я угадал?
Вольферт кивнул.
— Но почему бы мне не стукнуть вас по голове и не перетащить через
Дверь в бессознательном виде?
Вольферт сухо улыбнулся и покачал головой.
— Не стоит, — сказал он. — Кто-то должен остаться с этой стороны.
— Зачем?
— А что, если где-нибудь там вы откроете секрет управления Дверью? Вы ведь отчасти надеетесь на это, верно? Вы не просто ищете место, где бы укрыться. На Земле можно найти тысячу таких мест. Вы ищете знаний и, несмотря на то, что я вам рассказал, вы все-таки надеетесь вернуться, принести с собой знание и переделать Землю.
— Это звучит малость по-донкихотски, — сказал Фолк. — Но, кажется, вы правы.
Вольферт кивнул и снова отвел взгляд.
— Ну вот… кто-то ведь должен вас встретить. С незаряженным пистолетом. Если я отправлюсь с вами, уж они позаботятся о том, чтобы следующий охранник был непохож на меня.
Он на мгновение встретился глазами с Фолком.
— Не тратьте время, жалея меня, — бросил он. — Возможно, вы не поверите, но я вполне счастлив здесь… один.
От Фолка не укрылась пауза, которую он сделал перед словом "один".
Фолк уже удивлялся тому, что правительство послало на Марс не семейную пару, а одиночку, который мог рехнуться здесь от одного только одиночества. Теперь Фолк вдруг понял, в чем он ошибся. Несомненно, Вольферт был не один. Вероятно, у него была жена — лучшая из жен, которая никогда не ворчит и не хочет вернуться на Землю. Жена, которую не надо кормить, и которая не заняла места на корабле, которым Вольферта доставили на Марс. И какое значение имело здесь, на станции, что никто кроме Вольферта ее не видит?
Фолк ощутил мгновенный прилив жалости и отвращения одновременно, и тут же понял, что Вольферт это заметил. Бледные впалые щеки хозяина станции залились краской, он плотно сжал губы и уставился в окно.
Спустя некоторое время Фолк произнес:
— Послушайте, Вольферт, из всех людей, которых я встречал в своей жизни, вы мне понравились больше, чем кто бы то ни было. Поверьте, это правда.
Вольферт достал из кармана приспособление для чистки трубки — сложную штуковину, состоящую из множества стерженьков с ершиками,
