— Спроси о чем хочешь.
Голос доносился без звука — слова сами собой проходили в сознание Криша — будто написанные фосфоресцирующим карандашом на куске черного стекла. Криш не удивился, но ненадолго задумался почему; затем он воскресил в памяти беседу с первым курсантом. Мальчик сказал тогда, что разговаривал с «учебным аппаратом» вне сферы блока, во время безвоздушных маневров.
Криш подумал:
— Кто ты?
Ответ пришел немедленно.
— Я — развлекательно-информационное устройство. Спроси о чем хочешь.
Рука Криша лежала на кнопке, которая управляла батареей силовых пучков, сфокусированных в пространство перед тахтой, но директор не спешил использовать силу. Слишком много причин было предполагать, что подобные методы не принесут результатов.
Он решил поймать тварь на слове:
— Как тебя уничтожить?
— Меня нельзя уничтожить.
— Тогда как тебя обездвижить?
— Путем… — Фигура продолжила без задержки, но слова сменились зрительными образами. Криш понял, что в его языке просто не находилось слов для этих образов. Каждый вспыхивал перед Кришем лишь на мгновение, и Криш даже не смог запомнить последовательности — не говоря уж о том, чтобы как-то ее истолковать.
— Повтори, — подумал директор.
Снова стали появляться и исчезать те же самые образы — пока Криш наконец не понял, что никогда в жизни не сможет уяснить из них что-нибудь мало-мальски полезное. То, за чем он наблюдал, относилось к самым последним звеньям многовековой цепочки развития технологии. Глупо ожидать, что он сможет постичь все это из одного простого объяснения — точно так же, как невозможно в двух словах обучить дикаря металлургии.
Тут Криш с ужасом вспомнил, что время на ответ в среднем составляет десять минут, и спросил:
— Сколько времени ты остаешься с одним и Тем же лицом?
— Если просят остаться, я остаюсь.
У Криша несколько отлегло от сердца. Если ответ правдив, победа не за горами.
— Я хочу задать тебе великое множество вопросов, — объяснил Криш. — Оставайся со мной, пока я сам не попрошу тебя уйти.
Никакого ответа. Директор снова спросил:
— Ты исполнишь мою просьбу?
— Да.
Уже окончательно проснувшись, Криш поднял изголовье. Мозг директора напряженно работал. Наконец родилась мысль, заставившая затрепетать все тело. Он спросил:
— Из какого вещества ты состоишь?
— Не из вещества, — ответила фигура. — Я некий Образ.
Криш подался вперед.
— Хочешь сказать, ты нематериален? — спросил он.
— Я нематериален. Я представляю собой определенную структуру сил, что приспосабливается к каждому индивидууму, которому я служу. Ты видишь во мне набросок человека; мои создатели видели бы нечто совсем иное.
— Ты разумен?
— Я неразумен. У меня нет свободной воли или независимого существования. Я всего лишь устройство для ответов на вопросы.
Криш немного подумал. Потом сказал:
— Ты только что описал себя как «некий Образ». Значит ли это, что было создано только одно такое устройство, как ты?
— Нет. Было много других, но тем, что пришли после моих создателей, мы не нравились. Мы их раздражали. Тогда они заперли нас, как джинна в одной из ваших легенд, так как уничтожить нас не могли.
— Ты способен лгать? — спросил Криш.
— Нет.
Ответ на этот главный вопрос, к сожалению, ничего не значил. Но Криш уже начинал подозревать, что первая его оценка оказалась ошибочной. Диверсией здесь и не пахло. С фактами гораздо удачнее и полнее согласовывался другой вариант. Образ был тем, за кого себя выдавал — «развлекательно-информационным устройством». Он явился курсанту, который пребывал в одиночестве и бездействии. (Возможно, Образ специально был задуман так, чтобы не мешать тому, кто занят чем-то важным.) Курсант задавал вопросы; Образ на них отвечал. Минут через десять — у курсанта редко
