— Хотел дождаться второй течки, но…
— А что вы об этом скажете? Сюда, парень, тащи футляр сюда. Да, сэр. Вот так-то. Прелестное духовое ружье 1870 года. Работа самого Шаспо. Выменял его у старины Флака за двух черных лабрадоров…
— …получается, теперь остались только копии этих ежедневных выпусков. И, кстати говоря, о «Браслетках» немногие вообще слышали, но по моему мнению…
Да вот он, отец — возбужденный, с огнем в глазах. Таким папа бывает всегда, стоит ему только заикнуться про газетные комиксы двадцатого века. Он уже собрал целые тонны этой макулатуры — все запакованы в прозрачный пластик и аккуратнейшим образом разложены по особым ячейкам в Зале Комиксов. Собирал их с самого детства. Наконец Владетель заметил Дика, рассеянно кивнул и продолжил:
— …если с долей иронии, то чтобы понять подлинный дух той эпохи, следует внимательно изучить «Браслетки». И вот еще что. Вы, наверное, не знаете. Ведь этот ловкач Татхилл просто бросал очередной комикс, когда надоедало, и ни один другой художник уже не брался его дорисовать. Весьма примечательный факт, особенно если вспомнить, как все тогда рвались заработать побольше денег…
Отец Дика, четвертый Владетель Бакхилла, был строен и невысок. Тонкие черты лица, ясный и открытый взгляд. Тем не менее необычайно силен и ловок. О нехватке гренадерского роста Владетель, судя по всему, даже и не задумывался.
Правил он Бакхиллом умело, твердой рукой, — и не было на всем Восточном Побережье более процветающего поместья.
А вот Джордж Джонс из Твин-Лейкса, младший брат Владетеля, казался выходцем совсем из другого рода. Высок, широк в кости, с тяжелым подбородком и выступающими надбровьями. За последние несколько лет заметно поднакопил жирку, и теперь под зеленым парчовым жилетом выпячивалось изрядное брюшко. На первый взгляд именно Джордж казался старшим из братьев. Грубые черты его лица носили отдаленное сходство с родом Макдональдов, а Джордж еще и подчеркивал это сходство, старательно начесывая на лоб жесткую седоватую челку.
— Будь благоразумен, Фред, — как раз говорил он Владетелю, когда Дик подошел к ним вплотную. — Ты же сам исчислил охрану поместья в пятьсот боеспособных сраков. А мне известно, что их у тебя по крайней мере на сотню больше. Просто позорище! Тебе еще лет пять назад следовало утопить несколько младенцев, чтобы преподать сракам хороший урок.
Отец Дика решительно покачал головой:
— Я никогда себе такого не позволю, Джордж. Даже по отношению к рабу.
— Тогда хоть начни отрубать им указательные пальцы. Хотя бы это. Пойми, Фред, ведь я о твоем же благе пекусь. Больно уж ты с ними миндальничаешь. Тебе кажется, так может продолжаться целую вечность, но ведь рано или поздно Вождь пришлет своего ревизора. Обязательно пришлет. И тогда тебе придется туго, очень туго.
Дик не стал терять время и двинулся дальше. Все это он уже сотни раз слышал и ни секунды не сомневался, что еще сотни раз выслушает. Да вот и прошлые гостевые дни, с месяц назад, не считая немногих приятных моментов, оказались сущим расстройством. Дик вдруг понял, что прислушивается к разговорам и наблюдает за происходящим со все нарастающим раздражением. Радости мало, но и от законов гостеприимства никуда не денешься.
Ага, а вот и знакомая фигура — коротышка Эколс из Скаруна. Толстое брюхо забрано под алый кушак. В одной руке — сигара, в другой — бокал шампанского. Особо приятным на вид Эколса вряд ли бы кто назвал, но ни одна вечеринка в округе без забавного коротышки не обходилась. Дику вдруг не к месту подумалось, что этого алого кушака ему больше не видать — и не то что четыре года, а быть может, до конца своих дней.
Но тут к нему сквозь толпу заторопился другой знакомец. Этого Дик узнал уже без малейшей тени удовольствия. Кессель, его кузен. Единственный сын дяди Джорджа. Кессель, двумя годами старше Дика. Кессель — хмурый черноволосый юнец. В детстве Дик дрался с этим бараном всякий раз, когда встречались их семьи. Но из драк, как это порой бывает, не выросло дружбы. Немного повзрослев, они научились худо-бедно переносить друг друга, однако взаимная неприязнь никуда не делась. Дик искренне считал Кесселя угрюмым и злобным уродом. Милого кузена всю жизнь бесило то, что он всего-навсего старший сын представителя младшей линии рода. Как же хотелось недоноску заполучить Бакхилл! Любой ценой.
Впрочем, для законного наследника Владетеля Бакхилла законы гостеприимства опять-таки оставались законами гостеприимства.
— Привет, Кес, — непринужденно поздоровался Дик и протянул ненавистному кузену руку. — Рад тебя видеть. И все такое прочее. — Они обменялись скованными рукопожатиями, а потом с облегчением отняли руки. — Гм… не желаешь ли чего-нибудь? — любезно продолжил Дик. — Туалеты у нас вон там, если не забыл.
— Спасибо, не забыл, — слишком поспешно отозвался Кессель. На лице у кузена ясно читалось желание найти предлог для ухода. — Немного пить хочется, — с надеждой добавил он.
Скованный по рукам и ногам правилами хорошего тона, Дик вынужден был предложить:
— Шампанское? Токай? Эль? — Тут он поймал за рукав проходившего мимо лакея. — Быть может, кларет? — продолжил он, видя колебания Кесселя. — Портвейн? Рислинг?
— Рислинга нет, миста, — тут же вмешался лакей, звеня бутылками у себя на тележке.
— Рислинг, — решительно кивнул Кессель. — Да, пожалуй, рислинг. Может, я поищу тут другого лакея… — И он собрался было уйти.
Предлог вышел неудачный, и Дик мысленно ощетинился.
