черепов то вспыхивали, то гасли цветные огоньки.) Каваноу кивнул, когда коротышка взглянул на него, видимо ожидая одобрения. Толстым пальчиком Хулиган осторожно коснулся утолщения на конце стерженька. Тот завибрировал.
У Каваноу появилось странное ощущение, будто кто-то помешивает его мозги соломинкой от коктейля. Щекотно. Бодряще. Восхитительно.
- Ха! - выдохнул Каваноу.
- Хо! - отозвался Хулиган, радостно ухмыляясь. Он взял со стола фигулечку - Каваноу даже не успел заметить, куда она делась, - и встал. Каваноу проводил гостя до двери. Шибздик похлопал Каваноу по плечу, тот пожал пришельцу руку. Затем, радостно перепрыгивая сразу через три ступеньки, Хулиган помчался по лестнице.
Несколькими секундами спустя, выглянув из окна, Каваноу увидел пришельца проезжающим мимо на крыше автобуса, идущего до Второй авеню.
2
Ощущение эйфории уменьшилось через считанные минуты, оставив Каваноу в несколько расслабленном, но смятенном состоянии ума. Желая убедиться в реальности происшедшего, он выгрузил на стол содержимое раздувшихся карманов брюк. Вот они, алмазы - твердые, прохладные, острогранные, сияющие великолепием. Фотограф пересчитал сокровища, всего камней оказалось двадцать семь, и самый крупный в сотню карат. Сколько же все это стоит?
Спокойно, Ллойд, предостерег он себя. Тут может быть и подвох. Сейчас нужно поехать в деловую часть к оценщику и выяснить. Кстати, он там одного знал - во Френч-Билдинг, рукой подать от Патриотик-Комикс. Каваноу выбрал два камушка - помельче и покрупнее, надежно уложил их во внутреннем кармане бумажника. Слегка дрожа от возбуждения, он ссыпал остальные в бумажную коробку и спрятал в кухне под раковиной.
По авеню курсировало желтое такси, Каваноу остановил его и забрался в машину.
- Угол Сорок пятой и Пятой, - буркнул он.
- Чмо-о? - переспросил шофер, выгибаясь, чтобы взглянуть на пассажира.
Каваноу сердито нахмурился.
- Угол Сорок пятой улицы, - раздельно повторил он, - и Пятой авеню. Поехали.
- Засср, - произнес водитель, сдвигая кепку на затылок, - малахерь не лыздын урлы, пунек. Шуз сандаль калым небалуй?
Каваноу вылез из машины.
- Сутра затрамбон! - вякнул напоследок водила и укатил, поскрежетав своей развалюхой.
С отвисшей челюстью Каваноу уставился вслед хаму. Уши его запылали.
- И как это я не выяснил номер его лицензии? - спросил он вслух. Почему я не остался дома, где никто мне не пачкает мозги? И зачем я вообще живу в этом вонючем городе?
Он забрел обратно на тротуар.
- Шизис, агуй? - услышал он за спиной голос.
Каваноу крутанулся волчком. Всего-навсего какой-то сопляк с газетой в руке и еще пачкой под мышкой.
- Займись-ка лучше делом, - бросил ему Каваноу.
Он отвернулся от мальчишки, сделал пару шагов к перекрестку, затем застыл на месте, еще раз огляделся и зашагал назад.
Зрение его не обмануло: заголовок газеты в руках у мальчугана гласил: "БУКАТРИ АГЫКИУЧ ЗСУХЧИСУВАЯ ДИЧЬ".
Название газеты, во всем прочем выглядевшей в точности как "Дейли ньюс", было "Буевы льях".
Мальчишка-газетчик пятился от Каваноу, с опаской на него взирая.
- Погоди, - торопливо выговорил Каваноу. Он пошарил в кармане, отыскивая мелочь, ничего не нашел и дрожащими пальцами вытянул из бумажника банкноту. Затем сунул ее газетчику. - Давай.
Мальчуган взял доллар, взглянул на него, бросил на мостовую под ноги Каваноу и дал стрекача.
Каваноу поднял банкноту. Во всех ее углах стояла крупная цифра 4. Над знакомой физиономией Джорджа Вашингтона красовались слова: ХЕУБЫЛЮЛЛОУ ТЧИЧО ИДУСЫРЫ. А внизу значилось: ЕБЫЛ БЕВВИС.
Каваноу ухватился за душивший его воротник. Вибрирующее устройство?.. Нет, не то, перепутался именно мир, а не Каваноу. Но это немыслимо, ведь...
Потрепанный мужичонка в котелке налетел на Каваноу, хватая его за грудки.
- Поте, - забормотал он, - дран безмазы, дран безмазы? Хулю ба умардамент в кыш?
Каваноу отпихнул придурка и ретировался. Мужичонка ударился в слезы.
- Вуздяк! - завыл он. - Вуздяк, факи нересь камаль?
Каваноу оборвал свои размышления. Краешком глаза он заметил, что городской автобус как раз подкатил к остановке у перекрестка. Фотограф припустил за ним.
А там краснорожий водитель, наполовину привстав с сиденья, ревел какую-то тарабарщину толстой бабе, которая вопила в ответ, угрожающе
