корпорация на грани катастрофы, пока терялись за шумихой вокруг Бенинского проекта. Не важно, что бригада «АССТ» волокла за собой тележки на воздушной подушке с камерами и прочим оборудованием, чтобы заснять назначенный на сегодняшний вечер парадный банкет. Не важно, что по вестибюлю, время от времени поглядывая на экран новостей в дальней стене, слонялись репортеры всех мыслимых возрастов и оттенков кожи.
Реальную ситуацию можно было распознать по тому, как перешептывались по углам сотрудники, по тому, как отказался хотя бы улыбнуться иностранному журналисту направлявшейся к выходу член совета директоров, по общей атмосфере напряженности, которую Норман мог практически потрогать руками.
Лифт шел вниз, прямиком на самый последний уровень подземного бункера Салманассара.
Кто-то, наверное, позвонил предупредить Рекса о прибытии Нормана, поскольку, стоило дверям лифта раздвинуться, за ними возникло возбужденное лицо главы проектов и планирования.
– Норман! Ты хотя бы понимаешь, какие проблемы…
– Ты сделал, как я просил? – оборвал его Норман.
– Что? Ну да… Но каких это потребовало трудов и денег! Господи, да нам по твоей милости пришлось отложить уже оплаченное время стоимостью в полмиллиона!
– Лучше уж мелкие проблемы, чем полная катастрофа, правда? И опять же, сколько оттягивает на себя Бенинский проект?
Рекс отер тыльной стороной ладони лоб.
– Я знаю, что ты его возглавляешь, Норман, но…
– Черт побери! Я действительно его возглавляю, Рекс, и выиграть или потерять могу намного больше любого, кроме, пожалуй, самих бенинцев и, может быть, Элайху Мастерса. Что ты нам устроил?
Сглотнув, Рекс уронил руку.
– Доступ для прямого голосового допроса через… э… шесть минут. Но четверть часа – это максимум, какой я вам выбил, потом пойдет обычное предоплаченное время СКАНАЛИЗАТОРА, а туда я не посмею сунуться.
– И вижу, ты позаботился, чтобы убрать отсюда туристов.
– Твое бывшее подразделение от этого на стену лезет, но что мне было делать? Я-то ведь не знаю, о каких тайнах компании вы тут будете болтать, правда?
– Чад! – Норман повернулся. – Пятнадцати минут тебе хватит, или хочешь, чтобы я пошел к Рэнкину и отменил время СКАНАЛИЗАТОРА?
Чад, любопытный не меньше любого зеваки с улицы, тем временем обходил устройства Салманассара. Кое-кому из сотрудников за пультами от его пристального интереса было явно не по себе.
– Что? А! Да, если я не смогу достучаться до него за четверть часа, то, значит, не те выводы сделал.
– Мистер Муллиган, вы утверждаете, будто за пятнадцать минут способны решить проблему, которая уже неделю не дается нашим лучшим программистам? – Судя по голосу Рекса, от утвердительного ответа он, пожалуй, взорвется от ярости.
Чад закончил изучать внешние устройства Салманассара и лениво повернулся к Рексу.
– А вы кто такой? – поинтересовался он.
– Фостер-Стерн, вице-президент, отвечающий за проекты и планирование. Этот бункер – в ведении моего подразделения.
– Ага. В таком случае вы можете сэкономить часть оставшихся пяти минут, чтобы проверить меня по информации, какую дал мне Норман, и выяснить, не упустил ли он чего-нибудь важного.
Это новый, совсем другой Чад Муллиган, с удивлением осознал Норман. Он и раньше слышал в голосе Чада презрение, но оно всегда было жгучим, едким от разочарования и неудач. Теперь же это холодное презрение било прямо в цель: так может говорить человек, распоряжающийся подчиненными, управлять которыми возможно только с помощью сарказма и оскорблений. Подтекст был совершенно очевиден: «Я лучше тебя».
Даже осанка Чада изменилась. Исчезла понурость человека, смирившегося с поражением, пообещавшего допиться до смерти и отказаться от своих амбиций. Его тело будто звенело от напряжения, а глаза горели, словно он изготовился к потрясающему поединку и на пятьдесят один процент уверен, что выйдет из него победителем.
«Как будто с тех самых пор, как мы познакомились, он вечно выделывался и притворялся, а теперь об этом забыл и снова стал самим собой».
А Чад Муллиган, когда был самим собой, производил впечатление намного более сильное. Презрительная складка губ, пальцы, пронзающие воздух, словно высекая материал для отрывистых приказов, аура властности, собирающаяся вокруг него, когда один за другим к его аудитории присоединялись все новые сотрудники. Вопрос – ответ. Вопрос не понят, ответ оборван свирепым взглядом. Сотрудники запинаются и заикаются в желании поскорей помочь…
Норман едва слушал, пребывая в полном недоумении. Такого он никак не ожидал. Он рискнул все свои чаяния возложить на человека, которого, оказывается, совсем не знал, и теперь мысль о том, что у него в руках выигрышный билет, никак не укладывалась в голове.
«Где же я видел подобную трансформацию раньше?..»
