Широкое подвижное лицо Харриет побелело; она уронила свою докторскую сумку и вскрикнула:
— Какой ужас!
— Что за чертовщина с этой Фенг? — спросил Дуччи. — Припоминаю, что слышал ее имя…
— Это произошло до твоего приезда, — устало объяснил Лем, запустив руку в шевелюру. — Я уже провел здесь… сколько же?.. лет четырнадцать, так что получается восемнадцать лет назад. Но вы-то ее знали, Педро?
Торговец покивал.
— Она явилась на Иан через Врата летом, после того как я перевез
сюда семью.
— Примерно за два месяца до Элис, — процедила сквозь зубы Харриет.
— А! Вот оно что! — спохватился Дуччи. — Не та ли женщина, у которой Элис увела Рейвора?
— Именно она, — грустно ответил Лем. — И ненависть не угасла; я совершенно в этом убежден.
Эрик шел из города, сгибаясь под тяжестью дорожной сумки, и повторял в такт своим шагам: «Дурак, проклятый болван. Ты обязан был вспомнить имя «Чарт», и вспомнить мгновенно! И должен был получить кредит за сведения, которые дал мехрепортеру. Тогда бы ты сумел затребовать плату через местный информат, большую плату, поскольку за Мартом так гоняются, — были бы средства, чтобы уйти с Иана через Врата».
Идиот!
Он встал как вкопанный. Раз уж он использовал информат в том доме, где раздобыл еду, почему он, болван эдакий, не вызвал статью о местном наркотике, этом зелье, способном вызывать такие роскошные оргии.
Он уже был готов повернуть обратно, к ближайшему пустому дому, чтобы снова обратиться к коммуникатору. Но внезапно впереди послышались голоса — человеческие голоса, громкие и возбужденные. Эрик остановился. Навстречу шли шестеро людей, впереди шагал тот самый управляющий, которого он разбудил, сам того не желая.
— Эй, глядите! — крикнул вожак. — Это же парень, который меня выручил, когда Сид так подло сбежала! Разбудил и сказал, что Чарт здесь! Здорово, приятель!
Он надвигался на Эрика, улыбаясь во весь рот и всем своим существом изображая радушие. Эрик вздохнул, бросил сумку и протянул ему руку.
— Мораг Фенг… — проворчал Дуччи, скривившись, словно в рот попало что-то горькое. — Да, слышал я о ней давным-давно… Ты тогда еще был младенцем, — пояснил он Джузеппе.
— Да, но я тоже о ней слышал, — возразил тот. — И понял так, что она тут устроила переполох, верно, папа?
— Я помню все в деталях, — спокойно произнес Лем. — Возможно, отчасти это произошло по моей вине. Не желаете ли, чтобы я поделился воспоминаниями?
Все были готовы слушать. Харриет добавила:
— Еще бы! Не те сведения, которые можно получить по коммуникатору, правда?
— Полагаю, что не те, — согласился доктор, печально улыбаясь. — Итак… Итак, основа событий такова. Колония была сравнительно молода — как вы знаете, я принадлежу ко второй волне иммигрантов, — и временами о ней сообщалось в программах новостей. Первый форпост людей на планете, заселенной аборигенами, и так далее. И конечно, сексуальная совместимость служила особой приманкой для авантюристов. Верно, Харриет?
Она не ответила, только громко фыркнула.
— Эта Мораг Фенг не сумасшедшая, но и не вполне нормальна. У нее были теории насчет Постановщиков, древней цивилизации Иана, и она решила доказать свою правоту. Появилась здесь, не пожелала жить в колонии, среди своих, и взяла в любовники аборигена. Рейвора. Это она назвала его Гарри — так он теперь себя и именует. А затем прибыла Элис Минг. Она поселилась в колонии и тоже хотела завести любовника из местных, но такого, чтобы он был… — Лем помолчал, раздумывая. — Скажем, в подчинении у нее. Думаю, это верное определение. А Мораг… я это знаю, потому что я был ее наперсником и, кажется, сам был в нее изрядно влюблен… Мораг хотела узнать, и безотлагательно: не кроется ли правда в «Эпосе Мутины», ватах и мандалах? И она ушла от нас, и пребывала на дне Мандалы Мутины во время Вспышки.
Несколько секунд все молчали. Наконец Дуччи спросил:
— Так же, как Марк Саймон год спустя?
— Да. Вы ведь знаете, к чему это привело — он примерно на три недели обезумел, верно? Он сказал, что это было так, словно годы психоделических ощущений сжались до тридцати секунд.
— Марк ужасно обгорел на солнце, — пробурчала Харриет.
— Так вот, Мораг — мускулистая и высокая, — продолжал доктор Лем, — а Элис — тоненькая и хрупкая. В ианском вкусе. Элис поняла, что настал ее момент, и увела Рейвора, пока Мораг блуждала по нагорьям Бло, бормоча невнятицу и дико хохоча, когда кто-нибудь оказывался поблизости. Поправившись,
