— Что ты делаешь с передатчиком? — кричит она. — Почему он включен… — она смотрит на часы у себя на руке, — …в полшестого утра? Мне ясно одно: мой сын ведет себя как психически больной! Встает в пять утра, включает без разрешения приемопередатчик… Сейчас же в постель!
— Нет.
Глаза у Томи испуганные, но голос его звучит твердо.
— Сейчас же!
— Нет.
— Томи…
— Я передал только раз, — говорит он почти шепотом, с трудом перебарывая страх. — Нужно повторить.
— Кому ты передал?
— Кораблю «Терра Нова».
Она открывает от удивления рот, теряя дар речи.
— Я отменил твою радиограмму.
— Что-о?!
— Я сообщил, что у нас чрезвычайное положение четвертой степени, и, таким образом, предшествовавшая радиограмма теряет силу…
Ниса смотрит на приемопередатчик и видит, что он по-прежнему включен.
— Прекрасно, — говорит она. — Ты отменил мою радиограмму. А я отменю твою.
— Мама!
Голос Томи одновременно грозит и умоляет, но мать его почти не слышит. А потом она начинает моргать, как будто ей мешает видеть какая-то паутина: приемопередатчик парит примерно в двух метрах над полом — чего, разумеется, не может быть.
— Томи… — не отрывая взгляда от приемопередатчика, шепчет она.
— Я тут, — отзывается сын. — Прости, но больше ты к нему не притронешься.
Приемопередатчик поднимается еще на несколько сантиметров и с грохотом падает к ней под ноги.
— Он… разбился! — в ужасе восклицает она.
— Раньше чем через двадцать дней за нами не прилетят, — говорит Томи.
— Зачем ты сделал это? — И она вдруг осознает, что он силен и что ей отныне придется с этим считаться. — В чем дело? Почему нам нельзя улететь через семь дней?
— Не имею права тебе сказать. Я обещал не говорить.
— Обещал?
— Не спрашивай меня больше ни о чем! — кричит Томи. — Ничего не могу тебе объяснить! Оставь меня в покое!
Два прыжка — и он уже в своей комнате. Ниса слышит щелчок магнитного замка и, окаменев, смотрит на обломки приемопередатчика у себя под ногами.
Что происходит с ней и Томи? Голоса… Нет, они не плод ее фантазии. И Томи определенно имеет к ним отношение… Боже,
Нет, это не плод ее фантазии, как не был им камень, поднявшийся, чтобы упасть ей на голову в пещере…
Ниса входит к себе в спальню и закрывает дверь.
Так больше продолжаться не может. Они с Томи уже на грани безумия.
18
В вечерние сумерки зимой лучше всего почитать. В такое время человеку нужней всего крыша над головой и тишина. Мать и сын дожидаются наступления ночи, Томи погружен в чтение любимой книги (она на микрофильме), а Ниса — в свои мысли. Чуть слышный щелчок: сменился кадр микрофильма.
Со своего дивана Ниса наблюдает за Томи. Так, как сейчас, должно было бы быть всегда. Так было раньше, и изменилось всё три года назад, когда у Томи началась эта одержимость феями. Неужели это у него так никогда и не пройдет?
Она снова переводит взгляд на экран и читает:
Спасибо хоть, что Томи, если о феях и думает, теперь о них не говорит.
