справляются с нагрузкой. А станции и не могут справляться, так как воздух и вода отравлены настолько, что каждый, кто может, вынужден устанавливать дополнительные устройства, об эффекте которых я уже говорил. И положение на западном побережье даже хуже, чем у нас.
Наши прогнозы не сбываются — действительность обгоняет их. Облачный слой полностью покрыл северо-восточную часть страны за два месяца до предсказанного нами срока. Толщина его увеличивается такими темпами, что мы не можем найти этому объяснения. Мы не предвидели, что возникновение сплошного слоя изменит схему выпадения осадков, в результате чего погибнет растительность на Скалистых горах.
Подобные непредвиденные явления будут возникать и далее, хотя бы потому, что никогда еще ничего подобного не случалось. Простите, что я отнял у вас столько времени, повторяя истины, которые вам, вероятнее всего, известны и без меня, — но заклинаю вас, джентльмены, и вас, господин президент, — времени совсем не осталось.
Наступило краткое молчание. Затем Хомер произнес:
— Благодарю вас, мистер Тейлор. Я твержу об этом уже несколько лет. Господин президент, вы будете говорить?
— Не сейчас, Том.
Хомер обвел взглядом поднятые руки, но обратился к человеку, не протянувшему руки.
— Представитель Национального управления науки, доктор Клаусман, прошу вас.
Когда Клаусман поднялся, оказалось, что, стоя, он лишь немногим выше своих сидевших коллег.
— Господин председатель, господин президент, леди и джентльмены. Мистер Тейлор объяснил нам, что мы, это самое, не понимаем проблемы. Но она, это самое, разумеется, серьезная.
Он сделал паузу и обвел всех строгим взглядом из-под кустистых бровей.
— Но, это самое, мы разрешим, разумеется, срочно, надо провести исследования, это самое… немедленно.
Доктор Клаусман удовлетворенно опустился в кресло. Наступило неловкое молчание. Хомер не сразу понял, что доктор завершил свое выступление.
— Благодарю вас, доктор. Вы хотите что-то добавить, господин президент?
— Обстоятельства требуют немедленного расследования, — сказал президент. — К сожалению, в выступлении мистера Тейлора эмоции превалировали над фактами. Однако я склонен отнестись серьезно к общему направлению его предупреждений. Цифры и расчеты, приведенные в письме, не всегда понятны для неспециалиста, и я должен признаться, что до сегодняшнего заседания не придавал им должного значения. Мы сейчас подверглись нападению ядовитых веществ. Кто за то, чтобы продолжать это совещание до того, как я соберу кабинет министров? Поднялись пять рук.
— Я так и думал. Выступлению мистера Тейлора придают весомость и убедительность факты, на которых оно основано… Если факты соответствуют истине, а я полагаю, что мистеру Тейлору не было смысла вводить нас в заблуждение, то мы стоим перед проблемой, которая представляется сегодня более важной, чем вопросы национальной безопасности…
Со стороны министра обороны последовали громкие возражения.
— Позже, Боб, — прервал его президент, — ты выскажешься на кабинете. Я предлагаю прервать совещание и избрать чрезвычайную комиссию по изучению письма мистера Тейлора.
Клаусман ожил.
— Разумеется, это самое… — сообщил он, — не позже чем, это самое… через неделю.
— Нет, доктор, через час. Я хотел бы, чтобы комиссия была в Чикаго не далее чем послезавтра.
Клаусман был совершенно растерян, он принялся доставать из карманов листки мятой бумаги и невнятно бормотать имена известных ученых.
Президент пригласил Тейлора, Маколея и Бетти проследовать за ним.
— Я немедленно соберу кабинет, — сказал он, когда они перешли в Овальную комнату. — Пусть вас не разочаровывает кратковременность совещания. Мне необходимо было должным образом встревожить нужных людей. Так что я благодарен вам, Тейлор. К тому же у нас есть ваше письмо, которое я использую. Еще раз обдумайте ваши жесткие рекомендации. Я позабочусь о Пентагоне.
С этими словами президент покинул помещение. Секретарь президента Фарроу извлек Тейлора и его спутников из окружения обступивших их министров. Маколей был разочарован. Ему так и не удалось высказаться.
— Мы организовали немедленную отправку вас в Чикаго, — сказал Фарроу. — Вы вылетаете на базу Уиллис на президентском вертолете, а оттуда на армейском вертолете в Чикаго.
Этим все и кончилось.
Только над Пенсильванией, под звездами безлунного неба, к ним вернулся дар речи.
— Президент произвел на меня приятное впечатление. А я голосовал против него, — проговорил Маколей.
— Я чувствую себя болтливым мальчишкой, — сказал Тейлор.
— Вы не правы, — Бетти положила ладонь на его руку. — Вы совсем не казались мальчишкой. Вы просто здорово выступили. Я знаю, я там была.
