— Он занимается выращиванием детей, — сказал Юма и добавил с едва скрытой злостью: — Вероятно, чтобы вы смогли насладиться созерцанием гербов его потомков! Их герб «Байдни де Гаваннез» с двумя разделенными на четверти четвертями от его собственного.
— Ох, замолчи, — послышался шелест бумаги. — Геенна огненная! Пойди и найди мне пару квадратных дюймов «сила против силы». Понял? Мы немного имели в запасе.
Я бесшумно отступил назад к входной двери, открыл ее и захлопнул снова, словно только что вошел. В вестибюле появился Юма. Он узнал меня, слабо улыбнулся и спросил:
— О, я могу вам чем–нибудь помочь?
— Кто там? — крикнула женщина.
— Рэй Мэлин, который был здесь вчера!
— У–у. Там много этого материала? Мне нужно для двух ветвей в правую четверть.
Юма вздохнул. Я решил начать издалека:
— По правде сказать, у меня нет никакого дела, не позволите ли мне помочь вам?
— Спасибо, — он пересек вестибюль, подошел к шкафу у оклеенной обоями стены.
В те времена, когда я был воспитанником Тодера, в этом шкафу находились различные предметы, учебные пособия, которые учитель использовал на своих уроках с малышами. Сейчас шкаф был доверху набит крошечными банками с краской, рулонами золотой и серебряной бумаги, пачками геральдических эмблем, образцами гербов различных размеров.
Юма приступил к разбору пакетов, а я продолжал говорить:
— Я действительно пришел поблагодарить вас и сообщить, что встретился со своим центаврианским родственником.
— Майором Хоуском? — спросил Юма. — Покончим с этим, — пробормотал он сам себе, вытащив дюймовой толщины папку с эмблемами геральдических цветов и поставив ее обратно.
— У вас уникальная память, — сказал я сердечно.
— Я эйдетист, — пожал Юма плечами. — У некоторых людей есть это, у некоторых нет.
Он нашел, что искал: кусок материи с рисунком, похожим на ряд рукописных букв «Г», который можно обрезать по размеру и наклеить в нужное место герба.
Стало ясно, что лесть тут не поможет. Я решил подойти к нему с другой стороны.
— Ваши предки наверняка были замечательными людьми, раз снабдили вас таким талантом! Вы должны иметь прекрасное генеалогическое дерево.
По–видимому, я действовал неуклюже, слишком неуклюже.
— Я считаю его достаточно интересным.
— Ваша семья проделала долгий путь на Марс?
Три четверти часа я слушал рассказ обо всех разветвлениях его рода. Рассказ был занимательным, и мне почти не приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть свое нетерпение. Юма был влюблен в свою работу, а мне всегда нравилось слушать восторженные излияния увлеченного человека. Кроме того, его род оказался действительно интересным: он имел своих представителей на шести континентах Земли и почти во всех населенных пунктах Марса.
Однако мне не терпелось переключить разговор на Тодера. Я прямо спросил, каким образом «король геральдической палаты» стала владелицей старого дома Тодера.
— Тодера? — Юма взглянул на меня. — Теперь он человек с происхождением! Я из любопытства работал над его генеалогическим деревом, и оно не показывает каких–либо наклонностей, в которых вы надеетесь его уличить…
Я мягко вернул его к своему вопросу.
— Потому что дом своевременно перешел в распоряжение колледжа. Тодеру была предложена работа в колледже «Серендипити».
— Что?
— О, вы думаете о том, что услышали от босса: будто он уединился. В буквальном смысле он профессор в отставке и занимается только чтением лекционного курса…
— В колледже «Серендипити?»
— Да, — Юма был озадачен моей реакцией. — Это учреждение расположено на поверхности, около пяти миль…
— Я знаю где, спасибо, — сказал я мрачно.
Я также знал, что это за учреждение.
Если на Марсе и было что–то, обращенное к медведианам, так это колледж «Серендипити», весьма причудливая организация. Подобно всем азартным игрокам, медведиане пытались выразить понятия счастье, удача в чем–то вещественном. Они были суеверны, носили амулеты, совершали многочисленные
