стало для меня главной опорой в жизни. Вот почему я выбрала профессию океанографа, как я уже говорила тебе. Второй раз я пережила шок, когда Люк присоединился к Атлантической экспедиции в качестве представителя института Скриппса, и мне пришлось привыкать к этому легкомысленному, поверхностному парню как к реально существующему человеку. Со стороны могло показаться, что он мне даже нравится, но в глубине души я никак не могла простить ему, что он таков, каков есть, и что он не в состоянии понять, как много он для меня значил на протяжении стольких лет…
Она повернула к нему лицо и посмотрела на него с вызовом.
– Понятно?
Питер кивнул головой.
– А теперь?
– Теперь, насколько я понимаю, пришло время искать не мечту, а реального человека, с которым я могла бы построить свою жизнь.
Питер протянул к ней руки, и она с улыбкой прижалась к нему.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В Новой Англии наступала пора безмятежной осени. Но погода стояла все еще достаточно теплая, поэтому, учитывая то, что вставали они не очень рано, завтракать можно было на свежем воздухе.
– А кто же будет вставать рано в свой медовый месяц? – сказал Питер, обращаясь к деревьям, окружавшим маленький домик.
– Королева Виктория и принц Альберт, – таинственно заявила Мэри, выходя из дверей домика на залитую солнцем веранду с тарелкой дымящихся блинов в руках.
– Что?
– Это факт, – кивнула она, поливая блины кленовым сиропом. – Я где-то читала, что они встали рано в первое же утро после свадьбы, и лорд-камергер или какой-то другой придворный неодобрительно отметил в своем дневнике, что если так будет продолжаться, то трон останется без наследника.
Их глаза встретились. Какое-то время, через силу, им удавалось удерживать серьезное выражение на лицах, но потом они разразились безудержным хохотом.
– Бедная Виктория! – сказала Мэри, когда она, наконец, снова смогла говорить.
– Бедный Альберт, ты хотела сказать? – возразил Питер. – Или, скорее, нет. Он всегда казался мне страшным педантом, придерживавшимся очень строгой морали. Кстати, блины очень вкусные.
– А ты чего ожидал? – она грациозно потянулась. – Ты еще не ходил вниз за почтой?
– Нет. И мне не очень хочется идти. Идти далеко, почти до самого шоссе, ты же знаешь.
– Да, я знаю. Я знала, что ты так ответишь. Поэтому сходила на почту до того, как ты проснулся.
Как фокусник, вытаскивающий кролика из шляпы, она вытащила из-под себя конверты, на которых сидела, и развернула их перед ним веером, как карты.
– Выберите карту, господин хороший, и я расскажу вам вашу судьбу. Только сначала позолотите мне ручку.
– У меня уже есть судьба, – ответил ей, улыбаясь, Питер и сжал ее протянутую ладонь.
Он взглянул на конверты.
Одно, два, три письма из Фонда. Проклятье! Не могут оставить нас в покое даже на время медового месяца!
– Возможно, это личные письма от людей, писавших в офисе Фонда и стащивших официальные конверты. Ты собираешься их вскрывать?
Питер отдал должное завтраку, потом закурил сигарету, с удовлетворенным вздохом откинулся на спинку стула и вскрыл конверты, пока Мэри мыла посуду. Он отложил письма из Фонда для прочтения в самую последнюю очередь.
– Привет тебе от Хартлунда и от всей команды «Александра Баха», – сообщил он. – Послано из Панамы, где они встретились с русскими и откуда вместе направились прямо в район нашего последнего погружения. Они выражают сожаление, что не смогли присутствовать на нашей свадьбе.
– А есть что-нибудь от русских? – шутливо спросила Мэри.
– Ты зря шутишь, дорогая. Сразу под подписью Хартлунда в письме стоит какая-то закорючка напротив слов «капитан батискафа «Павел Островский».
– Прекрасно! А что еще?
– Приглашение от моей кузины навестить ее во Флориде и записка от…
Он запнулся и даже присвистнул от удивления.
– Ты не представляешь, что нам прислали, дорогая! Это результаты анализа шкуры животного, которого мы подняли на борт корабля. Она состоит из углерода, кремния, кислорода и бора, из всего, что окружает его в море. Хотел бы я быть биохимиком. И, – он перевернул страницу, – они проанализировали также его кости. Они нашли в них хром, кобальт, никель и еще бог знает что. Но подожди высказывать свое мнение, прежде чем услышишь следующий
