пойду дальше и предупрежу вас, чтобы вас не вводил в заблуждение мой сын. Он очень любит розыгрыши, и ему может показаться забавным представиться вам в качестве подозреваемого в каком-нибудь отвратительном преступлении. — Старик начал что-то быстро писать. Когда он глянул вверх на Доулиша, то ярко напомнил ему своего сына, хотя и не вызвал этого тревожащего ощущения зла. Он выглядел очень и очень усталым. — Вот вам моя записка с разрешением: некоторым моим жильцам и слугам она потребуется. Я повторяю, идите куда хотите и в любое время, какое вам заблагорассудится, но будьте по возможности кратки, прошу вас.
Он снова приподнялся в своем кресле, очевидно прощаясь с Доулишем.
Доулиш остался сидеть на месте.
— Вы нам очень поможете, сэр, если ответите сейчас на несколько вопросов… Это сбережет время позднее.
— А, хорошо, — ответил Тэвнотт не очень дружелюбно и опустился в кресло.
— Сегодня утром у вас были какие-либо посетители? — спросил Доулиш.
— Нет.
— Знаете ли вы всех, живущих в поместье, лично?
— Я знаю тех, кто арендует фермы… Но не тех, кто живет в квартирах или в этих модернизированных коттеджах.
— Можете ли вы поручиться за честность тех, кого знаете?
— Я могу поручиться только за то, что они платят арендную плату, — холодно ответил Тэвнотт.
— И, по-видимому, хорошо себя ведут.
— Меня не касается их личная жизнь, мистер Доулиш, только бы они не нанесли урона той собственности, которую арендуют, и не приставали ни к кому. Все они ведут себя хорошо. Так же, как те, что живут в квартирах. Я не восторгаюсь их внешностью или одеждой, но держатся они пристойно. Мой сын может рассказать вам о них больше. А теперь, мистер Доулиш…
— Я почти закончил, сэр, — прервал его Доулиш. — Знаете ли вы человека по фамилии Коллис?
Тэвнотт помедлил какое-то время, потом ответил:
— Я знаю Джеймса Колиса, партнера в фирме «Колис, Марсден и Смит» в Иннер-Темпле.
— Я знаю эту фирму, — сказал Доулиш. — Но меня интересует Коллис с двумя «л».
— Тогда я его не знаю.
— Знаете ли вы человека по имени Элберт Халл?
— Нет, не знаю, — без колебания ответил Тэвнотт.
— Спасибо. Зачем вы посылали свою племянницу в Бэнфорд… и почему полиция не должна была знать о вашем поручении? — спросил Доулиш, не меняя интонации, как бы продолжая фразу.
Сначала то, что он сказал, не дошло до сознания сэра Хьюго Тэвнотта. Когда же наконец он понял, о чем его спросили, резкая перемена его лица, самого его облика была поразительна: казалось, внезапно он стал одержим духом своего сына.
9
Ярость
Доулиш даже отодвинулся назад в кресле, как бы в страхе, что Тэвнотт бросится через стол. Губы старика напряглись и задрожали, ноздри раздулись, а суставы пальцев, вцепившихся в край стола, побелели, как фарфор.
— Кто вам это сказал? — требовательно спросил он резким звенящим голосом. — Кто вам это сказал? Если это Рут сказала, я ее научу разговаривать, я ее научу… — Он оборвал себя, все еще не отпуская край стола. — Кто вам это сказал?
Доулиш встал. Он возвышался, как башня, над сидящим стариком, который, казалось, стал еще меньше, как-то съежился, когда Доулиш приблизился к столу. Наклонившись над столом, так что его руки оперлись о стол прямо перед Тэвноттом, он произнес:
— С меня уже хватит Тэвноттов, хоть сумасшедших, хоть нормальных. Три человека были убиты за последние двенадцать часов на вашей территории или рядом с ней. Трое! Мне нужно ваше полное содействие. Если у меня его не будет, я получу ордер на обыск и перетряхну здесь все, пока не узнаю правду. А теперь отвечайте на вопросы немедленно. Зачем ваша племянница поехала в Бэнфорд? Почему полиция не должна была об этом знать?
Выражение лица Тэвнотта снова медленно изменилось, очень медленно. Ощущение зла исчезало. Почти обычным голосом он спросил:
— Что вы имеете в виду, говоря «нормальных или сумасшедших»?
— Я имел в виду, что вы сейчас выглядели как сумасшедший.
— Моя… моя жена больна!
