— Да, конечно...— она колебалась.— Он что-то вроде журналиста или, как это называют, независимый — - кажется, так. Он иногда пишет для газет и журналов.
— И это все?
— Насколько мне известно, он ничем иным не занимался,— ответила Дафни.— Я думаю, правда, возможно это не мое дело, но полагаю, что он получил в наследство некоторую сумму денег и после этого бросил работу.
— Вы знаете, какая это была работа?
Дафни поколебалась, потом ответила:
— Нет!
Уотлесбери продолжал хранить молчание, слегка сопя. Так, впрочем, делали многие из присутствовавших на допросах, которые вел Вест.
Секрет успеха Веста был в том, что он не давил на людей, не повышал голоса, не акцептировал вопросы каким-то особенным образом. Он как бы убеждал людей раскрыться и выложить все, что им известно; его манера вести беседу успокаивала, и ему удавалось извлекать истину из самых непокладистых людей.
Очень благодарен вам, миссис Моллоу. Если что-нибудь узнаете, не будете ли так любезны дать знать полковнику? он улыбнулся и кивнул в сторону Уотлесбери. Вы оставите карточку, не так ли?
— Я? Да, конечно.
Уотлесбери пошарил по карманам своего неряшливого костюма из голубой саржи, извлек карточку и про тянул Дафни.
Вест открыл портсигар, не спеша выбрал сигарету и закурил. В то время как Уотлесбери вручал свою карточку, он нагнулся, незаметно взял какую-то бумагу и положил ее в карман.
— Спасибо, — поблагодарила Дафни полковника за карточку, потом вежливо добавила: — Я думаю, он скоро появится.
— Вы уверены? — внезапно спросил Вест, и вопрос этот прозвучал так, будто ему точно было известно, что она лжет.
Это привело ее в недоумение, но не встревожило, и она ответила спокойно:
— Конечно, а почему бы и нет?
— Надеюсь, вы правы, - ответил Вест, скрывая свои сомнения.
— Миссис Моллоу, нет ли у вас причин думать, что мистер Роусон имел врагов? Кого-нибудь, кто желал бы ему зла.— Он сделал паузу.— Он никогда не говорил вам о своей тревоге, о страхе, беспокойстве?
Паузы между вопросами были предельно короткими, только чтобы она имела возможность осмыслить сказанное. Затем последовал следующий вопрос:
— Не принимал ли он каких-либо специальных мер против воровства, физического насилия, кражи?
Она, очевидно, чувствовала себя так, словно стояла под пронизывающим ветром:
— Ну, нет, я не понимаю вас... Для чего все это ему?
Вест не ответил.
Уотлесбери издал негромкое хрипение.
Вест обратил внимание на удивление, почти замешательство, появившееся в глазах женщины, пока он один за другим задавал вопросы.
Сказанное им смутило ее, он видел, как она пытается ориентироваться, пока он переходил от одного намека к другому.
Слова «физическое насилие» он как бы отрубил, выбросил их со сжатыми губами, его глаза устрашающе блестели.
Она сильно побледнела, в ее красивых глазах появился страх.
— О нет! — воскликнула Дафни.
Уотлесбери подвигал ногами, потом поднял руки, сцепив их. Он полагал, что наступил кульминационный момент допроса — момент внезапной атаки.
Вест очень мягко спросил:
— Вы когда в последний раз видели мистера Роусона?
— Я уже сказала вам! На прошлой неделе, нет... неделей раньше. Это было...
— Когда?
— Я уже вам сказала!
— А вы были у коттеджа ночью в пятницу?
— В пятницу? Нет! — крикнула она.
— Вы уверены? — он сейчас был страшно агрессивен.
— Да, конечно!
— А ваш муж?
