Она не плакала, а только смотрела молча, слишком подавленная новыми переживаниями, чтобы думать.
Микель Моллоу не видел, как его жена садилась в такси.
Фонтан и лев скрывали ее и оборванного мужчину. Пристально глядя на то место, где он велел Дафни ожидать его, он не мог видеть проходящего такси, а также плечо, шею и поношенную шляпу мужчины, загораживавшего окно. Он остановился на расстоянии одного ярда от льва и осмотрелся.
Часы на углу здания, неподалеку от Стренда, показывали десять минут девятого. Если кто-либо выехал из Хула в шесть тридцать, он должен быть здесь в восемь часов или чуть позже.
Он точно рассчитал время своего прибытия так, чтобы избежать ожидания, и не предполагал, что Дафни может опоздать или не дождаться его.
Он стоял среди уличного водоворота, толпы людей появлялись и исчезали на перекрестке улиц. На нем был светлый плащ, хотя вечер был очень теплым, и это бросалось в глаза. Маллоу нервничал. Его привлекательная внешность настолько была искажена тревогой, что исчезло всякое обаяние. В его голубых глазах угадывалась напряженность, взгляд метался из стороны в сторону.
Он начал прохаживаться взад и вперед и один раз даже направился в сторону Уайтхолла, но быстро вернулся обратно. От льва он отлучился не более чем на две минуты, но когда вернулся обратно, там ожидала девушка.
Она даже отдаленно не напоминала Дафни. У нее были блестящие, коротко остриженные волосы, дерзкие карие глаза и фигура, на которую нельзя было не обратить внимания. Накрашена она была сильнее, чем большинство лондонских девушек, и это вместе с ее манерой поведения создавало ощущение какого-то нахальства, почти бесстыдства. Улыбка содержала призыв.
Он резко отвернулся и посмотрел на Уайтхолл. Именно оттуда должна была подъехать Дафни. Машин не было видно. Он представил мысленно ее путь. Сначала Виктория-стрит, дотом Парламентская площадь, далее Парламентская улица и мимо Уайтхолла — все это расстояние на такси ничего не стоило проделать за десять минут, а сейчас было уже почти половина девятого.
Он выплюнул сигарету, затоптал ее ногой и закурил новую. Пачка почти опустела.
— Кого-нибудь ждете? — спросила небрежно девица.
Он повернулся, быстро взглянул на нее, его физиономия приняла холодное, презрительное выражение.
— Не заинтересован,— с усмешкой ответил он.
Хотя Микель быстро отвернулся, он все же уловил, как раздвинулись ее накрашенные губы и на них появилась широкая улыбка.
Девушка была не высока ростом и не достигала даже его плеча, под косыми лучами солнца ее прекрасные агатово-черные волосы блестели. Они были почти такими же, как у Дафни, но значительно пышнее и кудрявее.
— Вы ждете,— сказала она.
Он повернулся к ней:
— Что такое?
— Вы будете...— начала она.
— Что буду?
— Заинтересованы.
— Что вы за ерунду говорите!
— Я только говорю, что вы будете во мне заинтересованы, Майк,— ответила она.— Вы пойдете со мной.— Ее голос был гортанным, но вовсе не неприятным.
Некоторое время он молчал, только смотрел на нее, как будто постепенно начинал понимать, в чем дело. Она, казалось, искренне забавлялась. Неожиданно она схватила Моллоу за руку и привлекла к себе.
— Пойдем отсюда, здесь слишком людно,— предложила она.— Твоя жена чуть-чуть нас опередила. Она уехала с Лефти Джином. Ты его, наверное, знаешь?
— Я... нет. А кто это?
— Непременно увидишь,— пообещала девица.
10. Лефти Джин
Лефти не был уверен, удастся ли ему задуманное, во время поездки в такси с Дафни Моллоу, до того момента, как они вышли из машины и направились к церкви Святого Павла. Идти пришлось по незастроенному пустынному участку. Стоял теплый вечер. Джин шагал бок о бок с Дафни по узкому проулку, где кирпичные стены не достигали даже высоты плеч.
