переступил порог и оказался в длинной сумрачной комнате. Кроме небольшого пространства посередине, покрытого красным ковром, все заполняли груды сказочных сокровищ. На первый взгляд, тут был невообразимый хаос, но Джон и двое его помощников великолепно в нем ориентировались. Здесь хранились картины, мебель, статуи и самые разные предметы, не имеющие равных по красоте, стоимости и почтенному возрасту.
Внезапно Джон нахмурил брови: в освещении магазина было явно что-то не так. В недоумении он обернулся и сразу увидел, что сигнальная лампочка над дверью горит. А ведь Лэррэби, живущий здесь же, над магазином, обычно выключает ее сразу, как только спускается вниз...
Джон почти машинально подошел, посмотрел на нее и с удивлением обнаружил, что это переносная лампочка, работающая от батарейки, прикрепленной тут же к стене. Мэннеринга это немного озадачило, но пока не внушило особых опасений – в конце концов, могла же случиться какая-нибудь неисправность... Тем не менее он в три прыжка подскочил к лестнице и громко позвал:
– Лэррэби!
Никто не ответил.
Джон, перепрыгивая через ступеньки, помчался на второй этаж. Дверь в комнату Лэррэби была распахнута настежь, постель не убрана, вся одежда, включая трогательные синие в белую полоску носки, аккуратно разложена на стуле... Но Лэррэби исчез.
– Лэррэби! – снова крикнул Джон, уже не надеясь получить ответ.
Внизу кто-то вошел в магазин. Мэннеринг повернулся на каблуках и так же быстро сбежал по лестнице, как только что поднимался наверх. Посреди магазина стоял Стирн. Высокий, худой, преисполненный глубокого чувства собственного достоинства и всегда невозмутимо спокойный, сейчас этот джентльмен позволил себе выразить легкое недоумение.
– Я не ослышался, вы звали Лэррэби, сэр?
– Да. Его там нет. Боюсь, этой ночью здесь что-то произошло, что-то очень серьезное...
На благообразном лице пожилого господина появилось удрученное выражение. С тех пор как Мэннеринг купил "Куинс", в магазине ни разу не случалось не только происшествий, но даже мелких неприятностей.
– Может быть, Лэррэби заболел? – предположил Стирн.
– Заболел... или ранен.
Оба не сомневались, что если Лэррэби ранен, значит, кто-то пытался взломать бронированную комнату... и не исключено, что это удалось... Но если Стирна больше всего беспокоили сейфы и их драгоценное содержимое, то Мэннеринг думал о Лэррэби.
Джон помчался в кабинет и с налету распахнул дверь. Но створку, обычно доходившую до стены, на сей раз что-то заклинило. Мэннеринг проскользнул в комнату, заглянул за дверь и увидел то, что уже несколько минут смертельно боялся обнаружить...
Он повернулся к Стирну и вмиг охрипшим голосом приказал:
– Звоните в Скотленд-ярд. Уайтхолл – тысяча двести двенадцать. Быстро!
И склонился над бесчувственным телом Лэррэби.
Мертвенно-бледное лицо, окровавленные волосы, на связанных запястьях и щиколотках – кровоподтеки... Джон подумал было, что Лэррэби мертв, но, сунув руку под пижамную куртку, почувствовал слабое сердцебиение.
Стир, с трубкой в руке, нетерпеливо ожидал, пока его соединят. Мэннеринг вытащил из кармана перочинный нож, осторожно перерезал веревки, потом без особых усилий поднял Лэррэби на руки и отнес на диванчик в углу комнаты.
– Скажите, чтобы предупредили Билла Бристоу! – крикнул он Стирну, который наконец дозвонился до Ярда. – А самое главное – пусть пришлют врача.
Стирн выполнил приказ и, бросив напоследок в трубку "Да побыстрее!" совершенно не свойственным ему повелительным тоном, повернулся к хозяину.
– Они будут здесь через несколько минут, сэр. Но, скажите, Лэррэби...
– ...еще жив? Да. Но пульс очень слабый. Я схожу за одеялами в его комнату, а вы согрейте воды. И ведь наверняка тут найдется грелка?
Стирн кивнул и исчез в направлении кухоньки, где служащие магазина обычно готовили чай.
Через несколько минут Джон уже укутывал Лэррэби с ловкостью дипломированной сиделки. Потом он закурил, пытаясь подавить холодное бешенство, клокотавшее в нем, с тех пор как он обнаружил несчастного раненого... Как можно напасть на Лэррэби, такого милого и хрупкого, на Лэррэби, постоянно витавшего в облаках и не хотевшего от жизни ничего, кроме одной малости: каждый день созерцать сокровища "Куинс", холить их и лелеять... Больше всего старика завораживали драгоценные камни, он занимался кропотливым изучением каждой вещи и был признанным специалистом по истории драгоценностей...
– Проклятые подонки! – громко выругался Джон.
Вошедший в это время Стирн даже не вздрогнул. Казалось, обстоятельства совершенно лишили его привычной утонченности и чувствительности к грубой прозе жизни.
– Вода будет готова через несколько минут, сэр. И я нашел грелку...
