— Вы ожидаете сегодня вечером неприятностей? — спросил я совершенно естественным тоном.
Мой вопрос удивил его.
— Неприятностей какого рода? И где?
— В парке.
— Почему вы так решили?
— Там, в парке, в нескольких футах от моего забора, стоит тип, напоминающий одного из ваших людей, — сказал я. — И еще два типа в «МГ»… во всяком случае, были несколько минут назад. Мне показалось, я узнал одного из них. Я видел его в Ярде. Помню, когда вы искали в прошлом году уимблдонского душителя, парк кишел полицейскими и на улице дежурили два детектива. Я спросил себя, что же происходит сегодня вечером?
— Ясно, — хмуро произнес Плейделл. — Э-э… я. во всяком случае, ничего не организовывал. Вы не в курсе наблюдения в парке? — спросил он, повернувшись к Лоусону.
— Нет, сэр, — ответил инспектор.
— Не говорите мне, что я не могу узнать полицейского! — Я даже сумел засмеяться. — Что скажете о стаканчике? — предложил я, вставая. — Я могу все приготовить, пока вы будете убирать эти камни. Сожалею, что не смог быть вам более полезен.
Плейделл посмотрел на бриллианты, потом поднял глаза на меня. Мне показалось, на его губах мелькнула легкая улыбка.
— Нет, спасибо, мы не можем задерживаться, — ответил он. — Спасибо за помощь.
Он сделал знак Лоусону, и тот стал складывать драгоценности в мешочек. Через пять минут оба ушли.
Я чувствовал слабость и думал, что сейчас у меня откажут ноги. Пришлось прислониться к стене. Хлопок дверцы машины прозвучал так, будто она была очень далеко, потом заработал мотор. Плейделл снова пытался блефовать: он ясно показал, что подозревает меня, но ничего не мог доказать. В этом был ключ к разгадке: отсутствие улик. Насколько я мог судить, единственное возможное доказательство находилось на Силлер-стрит, и я не должен был привести туда полицию. Если бы они были в курсе существования моей второй квартиры, то уже сказали бы об этом. Они будут внимательно следить за мной много недель; возможно, установят наблюдение и за членами моей семьи Я почти поверил, что Плейделл закрыл дверь не только своим надеждам, но и моим страхам.
В этот момент на пороге кухни появилась Лилиан.
— Что происходит, Боб? Почему ты так испуган?
16
Правда
Соври я, Лилиан бы это поняла. Она могла сделать выводы, очень далекие от истины, но поняла бы, что я вру. За двадцать лет совместной жизни мужчина и женщина узнают душевные состояния друг друга. Эмоциональное напряжение одного передается другому. Я знал, что сейчас произошло именно это. К тому же я не слышал, как открылась дверь. Я был глух ко всем звукам, слеп к свету с кухни. Я уставился на Лилиан, ничего не говоря. Она медленно, почти бесшумно подошла ко мне. Еще никогда она не казалась мне такой привлекательной.
— В чем дело, Боб? — спросила она. — Это как-то связано с твоими отлучками?
— Лилиан, — сказал я, — не проси у меня объяснений.
— Я должна знать, что происходит, — твердо проговорила она.
Именно такой ее знали дети: заботливой, но требовательной.
— Мне нужно все знать, Боб, — добавила она. — Кто тот человек у забора? Что делают те двое на улице?
Я не ответил.
— И почему за мной следили? Скажи мне, Боб.
— Лилиан, — ответил я, — тебе лучше этого не знать.
— Не будь смешным, — отозвалась Лилиан тоном, которым иногда разговаривала с Джулией, когда в чем-то убеждала ее. — Мне нужно это знать. Как я смогу тебе помочь, если не буду знать, в чем дело?
Я молчал.
— Ты боялся, потому что должны были прийти эти полицейские, и после их ухода…
Она протянула ко мне руки. Я схватил их, притянул ее к себе и сжал так сильно, что ей, наверное, стало больно. Она ничего не сделала, чтобы высвободиться. Мои губы коснулись ее волос. Она откинула голову назад, и наши взгляды встретились. На ее губах была та самая улыбка, что всегда так много значила для меня, улыбка, способная разогнать все напряжение, что возникло между нами.
