дурными предчувствиями.
— Ma!
— Мы здесь, Боб, — ответила Лилиан.
Я заметил, что в секунду напряжения она назвала сына уменьшительным именем. Он подошел к двери, открыл ее и остановился на пороге. Он не вынул из брюк булавки, а его красные щеки показывали, что он гнал на велосипеде так быстро, как только мог. В его глазах читались любопытство и тревога.
— Да… добрый вечер, папа. Что… случилось?
— Почему ты вернулся, сынок? — спросил я хмурым тоном.
— По… полиция нашла меня в кино. Констебль сказал, что дома неприятности и мое присутствие необходимо, — ответил Роберт и вопросительно посмотрел на нас. — Мама! — вдруг вскрикнул он. — С Джулией ничего не случилось, да? С ней ничего не случилось?
— Нет, с ней все в порядке, Боб, — ответила Лилиан, казалось, лучше меня реагировавшая на происходящее. — Неприятности совсем другого рода. Это…
Она замолчала, несомненно, потому, что ей было трудно найти подходящие слова, а еще потому, что перед домом остановилась машина и хлопнула дверца. Лилиан, очевидно, подумала о том же, о чем я: вернулась полиция. Я уже не спрашивал себя, что они нашли, какую улику обнаружили, чтобы иметь возможность арестовать меня. На крыльце послышался шум. Роберт оглянулся, явно удивленный.
В замок двери, выходящей на улицу, вставили ключ.
— Это Джулия! — воскликнула Лилиан.
Дверь открылась.
— Мама! Папа! — крикнула Джулия.
— Мы в…
У Лилиан не хватило сил закончить фразу. Боб бросил на нас удивленный взгляд и отступил в прихожую.
Хлопнула дверь дома, потом дверца машины. Я услышал шаги Джулии в прихожей.
— Они здесь, Джу-Джу, — крикнул Роберт. — Тут происходит что-то чертовски странное, — добавил он едва слышным голосом.
Джулия появилась рядом с ним. Наш сын и наша дочь, оба удивленные, но она выглядела не такой испуганной, как ее брат, потому что еще недостаточно хорошо видела наши лица. Она остановилась, не дойдя до середины комнаты, и вопросительно посмотрела на нас.
— Почему ты вернулась, Джулия? — спросил я.
— Приехали полицейские, — ответила она, — и сказали, что мне необходимо вернуться домой, потому что у нас какие-то неприятности. Они меня даже подвезли.
Она замолчала, и я увидел, что она бледнеет.
— Я думала, произошел несчастный случай, — добавила Джулия упавшим голосом.
Поскольку мы ничего не говорили, она посмотрела на свою мать, сделала еще несколько шагов и спросила:
— В чем дело, мама?
— Что происходит? — спросил Роберт испуганно. — Что происходит?
Лилиан ответила очень медленно, но чистым и ясным голосом:
— Дети, у вашего отца серьезные неприятности. Его обвиняют в очень серьезном деле.
Я никогда не узнаю, где она нашла необходимые силы, чтобы говорить таким твердым тоном и найти столь точный ответ. Я почувствовал, как ее рука ищет мою, как ее ледяные пальцы нервно сжимают мои.
— Я полагаю, полиция решила, что вам лучше вернуться домой, чтобы я не осталась одна, — добавила она. — Ты не думаешь, что это так, Боб?
Мне действительно показалось, что это единственно возможное объяснение: их вернул Плейделл.
— Да, — прошептал я. — Да, я согласен.
— Но какого рода обвинения? — спросил Роберт. — Па, это как-то связано с…
— Это самое серьезное обвинение из всех, которые могут существовать, — ответил я.
Через ледяные пальцы Лилиан в меня как будто вливалась ее сила. Слова шли без труда, но тем не менее я едва слышал свой голос:
— Я не могу сообщить детали, но меня будут обвинять в убийстве.
Я чувствовал, что не могу добавить ни слова. Я увидел, как округляются глаза Джулии. Казалось, они становились все больше и больше. Я видел ее изумленное, но не испуганное лицо. Слава богу, в ее глазах не было ужаса. Она выглядела свежей и красивой, как всегда. Роберт тоже был потрясен, но по-другому. Его глаза сузились, и я видел, как по нему ударила эта новость. Он глубоко вздохнул и поджал губы. По его взгляду я понял: он раньше Джулии сообразил, что это будет значить для него, для нее, для их матери.
— Но… но это безумие! — вдруг воскликнула Джулия. — Они свихнулись, если думают, что папа…
