происходить почти непрерывно, пока не стабилизируются границы новой тектонической плиты. В нормальных условиях на это потребовались бы миллионы лет. Теперь же — кто знает? Дни? Часы?
Наконец-то на северо-востоке вышло, словно вспорхнуло, солнце, но дым горящих лесов, подожженных фонтанирующей лавой, превратил его в тусклый оранжевый диск. Несколько раз Клейстерману приходилось менять направление, чтобы обойти угольно-черные, пронизанные искрами столбы дыма в дюжины миль длиной, и чем ближе он подлетал к тому месту, где прежде находился берег, тем становилось сложнее. Но он упорно двигался вперед, время от времени сверяясь с локатором, дабы убедиться, что электромагнитное излучение продолжает усиливаться.
ИИ преодолели огромные расстояния, чтобы устроить это представление, и не собирались пропускать его. А поскольку их сентиментальность не уступала их жестокости, Клейстерман полагал, что знает, какое место они выберут, чтобы наблюдать с него за происходящим: как можно ближе к Манхэттену — ну, или к тому месту, где некогда находился Манхэттен, — где много лет назад в лаборатории были созданы самые первые ИИ.
Когда после нескольких часов полета Клейстерман добрался туда, трудно было сказать, действительно ли он попал куда надо, хотя координаты и совпадали.
Все изменилось. Атлантический океан исчез, и на восток уходила, насколько хватало глаз, Европа, теряясь где-то в фиолетовой дали. Там, где два континента встретились и теперь перемалывали друг друга, земля заметно шла складками и вздыбливалась; своды поднимались все выше и выше, словно огромные буханки хлеба в какой-то грандиозной печи. С восточной стороны от линии столкновения с севера на юг протянулась череда фонтанов лавы; земля рвалась, словно одежда, по шву, и из трещин выплескивались полотнища базальтовой лавы. Землетрясения крушили землю, и по ее поверхности кругами расходилась рябь, как по воде, только рябь эта была в сотню метров высотой.
Стараясь держаться подальше от извергающейся лавы и губительных газов, Клейстерман забрался на предельную высоту, куда только можно было забраться без кислородной аппаратуры и теплой одежды. И заметил наконец то, что, как он знал, должно было находиться здесь.
Это было окно в небе, сотня футов в высоту и сотня в ширину; окно смотрело на восток. За ним виднелся ясный белый свет, обрисовывавший силуэт огромного Лица, футов сорока от подбородка до лба. Лицо задумчиво взирало из окна. Лицо предпочло придать себе облик ветхозаветного пророка или святого: у него была пышная вьющаяся борода и длинные спутанные волосы. Глаза — каждый в ширину больше человеческого роста — были пронзительно льдисто-голубыми.
Клейстерману уже доводилось встречаться с этим существом. Среди ИИ существовала иерархия, по-византийски сложная, но данное конкретное существо пребывало на вершине того подмножества, которое интересовалось делами людей, — ну, или, во всяком случае, одного из таких подмножеств. Оно сардонически, даже в чем-то лукаво именовало себя мистером Бигом — или иногда мастером Цилиндром.
Окно в иной мир было открыто. Это был его единственный шанс.
Клейстерман установил таймер механизма на кратчайший возможный интервал, меньше минуты, и, оставив его лежать в рюкзаке, ухватил рюкзак за лямку, так, чтобы тот болтался у него в руке.
Он на полной скорости устремился к окну, при тормозил немного и, размахнувшись, запустил рюкзаком в открытое окно.
Лицо взглянуло на него в легком недоумении.
Окно захлопнулось.
Клейстерман парил в воздухе, ожидая; ветер трепал его волосы. Не произошло абсолютно ничего.
Еще мгновение — и окно в небе отворилось вновь, и лицо взглянуло на Клейстермана.
— Ты действительно думал, что этого будет достаточно, чтобы уничтожить Нас? — вопросил мистер Биг на удивление спокойным и мягким голосом.
Поражение и изнеможение захлестнули Клейстермана; они словно опустошили его кости и залили их свинцом.
— На самом деле нет, — устало отозвался он. — Но я должен был попытаться.
— Я знаю, — почти нежно произнес мистер Биг.
Клейстерман вскинул голову и с вызовом взглянул в гигантское лицо.
— И знаешь, что я не оставлю своих попыток, — произнес он. — Я никогда не сдамся.
— Я знаю, — печально согласился мистер Биг. — Это и делает тебя человеком.
Окно захлопнулось.
Клейстерман неподвижно повис в воздухе.
Внизу, под ним, новые горы, вопя, словно миллион обжегшихся телят, начали свое восхождение к небу.
