ним на земле бесполезно — он просто соскальзывает назад в море. Его надобно побить на море.
В этом была доля истины, однако Дунку вовсе не улыбалось биться с железными людьми на море. Ему уже довелось побывать в морском сражении на «Белой леди», когда он облачился в доспехи, чтобы помочь команде отразить нападение пиратов. Бой был отчаянным и кровавым, один раз он едва не свалился за борт — там бы ему и конец пришел.
— Трону стоило бы поучиться у Старков и Ланнистеров! — заявил сир Кайл. — Они хотя бы сражаются! А что делают Таргариены? Король Эйерис прячется среди своих книжек. Принц Рейегель бегает голышом по чертогам Красного Замка, а принц Мейекар сидит сиднем у себя в Летнем Замке.
Эгг тыкал в огонь палкой, вздымая фонтаны искр, улетавших в ночное небо. Дунк порадовался, что он не обратил внимания на упоминание о своем отце. «Может, он все-таки научился держать язык за зубами?»
— Лично я считаю, что во всем виноват Бладрэйвен, — продолжал сир Кайл. — Он — королевский десница, но сидит сложа руки, пока кракены сеют огонь и ужас по всему закатному морю.
Сир Мейнард пожал плечами.
— Он не сводит глаз с Тироша, где сидит в изгнании Биттерстил, строящий козни вместе с сыновьями Дейемона Черного Пламени. Потому и старается держать королевские корабли под рукой, на случай, если они вдруг вздумают переправиться.
— Ну да, может, и так, — сказал сир Кайл, — однако возвращению Биттерстила многие были бы рады. Бладрэйвен — корень всех наших бед, белый червь, что точит сердце королевства.
Дунк нахмурился, вспомнив горбатого септона из Каменной Септы.
— Такие речи могут стоить человеку головы. Пожалуй, кое-кто назвал бы их изменническими!
— Может ли правда быть изменой? — возразил Кайл Кот. — Во дни короля Дейерона люди не страшились высказывать свои мысли, а теперь что?
Он издал непристойный звук.
— Бладрэйвен посадил на Железный Трон короля Эйериса, но надолго ли это? Эйерис слаб, а когда он умрет, между лордом Риверсом и принцем Мейекаром начнется кровопролитная война за корону. Десница против наследника.
— Вы забыли о принце Рейегеле, друг мой, — вкрадчивым тоном заметил сир Мейнард. — А ведь следом за Эйерисом идет он, а не Мейекар, он и его отпрыски.
— Да Рейегель же слабоумный! Нет, я не желаю ему зла, но этот человек все равно что покойник, и его близнецы тоже. Неизвестно, от чего они умрут: от булавы Мейекара или от колдовства Бладрэйвена, но...
Но тут подал голос Эгг. «Ох, спаси нас боги!» — подумал Дунк. Мальчик звонко воскликнул:
— Принц Мейекар — брат принца Рейегеля! Он любит его всей душой. И он никогда не причинит вреда ему или его детям.
— Помолчи, малый! — рявкнул на него Дунк. — Господ рыцарей твое мнение не интересует.
— Что же мне, и слова сказать нельзя?
— Нельзя!
«Твой длинный язык в один прекрасный день тебя в гроб загонит. И меня вместе с тобой!»
— Ну, думаю, наша солонина достаточно размокла Раздай-ка по кусочку всем нашим сотрапезникам, да поживей!
Эгг залился краской, мгновение Дунк опасался, что мальчишка огрызнется. Но вместо этого он надулся, как способен надуться только одиннадцатилетний мальчик.
— Слушаюсь, сир, — сказал он, бултыхая рукой в Дунковом шлеме. Его бритая голова отблескивала алым в свете костра, пока он раздавал мясо. Дунк взял свою порцию и принялся ее жевать. Размоченное мясо из деревянною сделалось кожистым, и только. Он пытался рассосать край полоски, ощущал вкус соли и стараясь не думать о жареной кабанятине в таверне, шкворчащей на вертеле и истекающей салом.
С наступлением сумерек со стороны озера налетели рои мошек и комаров. Мошки донимали в основном лошадей, а вот комарам была больше по вкусу человечья плоть. Чтобы тебя не заели, приходилось жаться вплотную к огню и дышать дымом. «Либо зажариться, либо быть съеденным живьем — вот он, выбор бедняка», — мрачно подумал Дунк. Он почесал руки и подвинулся ближе к огню.
Скоро до него вновь дошел мех с вином. Вино было кислое и крепкое. Дунк отхлебнул от души и передал мех дальше. Кот с Туманных Болот принялся рассказывать, как он спас жизнь лорду Опасного Моста во время мятежа Черного Пламени.
— Когда знаменосец лорда Армонда рухнул наземь, я спрыгнул с коня. Изменники подступали к нам со всех сторон...
— Сир, — спросил Глендон Гром, — а кто были эти изменники? Ну, то есть люди Черного Пламени?
Клинок в руке сира Глендона поблескивал в свете костра. Следы от прыщей у него на щеках алели, точно незажившие язвы, и все его жилы были натянуты, как тетива арбалета.
— Мой отец сражался за черного дракона!
Этого еще не хватало! Дунк фыркнул. «За кого ты был, за красных или за черных?» О таком не спрашивают. От этого одни неприятности.
