переворачивался и попадал тупым концом. Но иногда острый конец вонзался в цель. Сейчас Флавию было все равно, что получится — он хотел просто вспугнуть существо, прячущееся в тростниках, заставить его выдать себя. Снаряд вылетел беззвучно, но, когда он попал в цель, тишина оборвалась.
Свист твари был похож на порыв ветра. Из тростников, куда ближе, чем ожидал Флавий, вынырнула голова. Голова сперва гневно уставилась на собственное тело, потом на того, кто осмелился ее атаковать. К тому времени, как квадратная башка повернулась и уставилась на него, Флавий уже отступал. Глаза у нее даже в ясном утреннем свете горели оранжевым. Змея втянула воздух с таким звуком, словно холодной водой плеснули на раскаленные камни, раздувая щелочки-ноздри. Потом змея распахнула пасть, и Флавий увидел, как и рассказывал разведчик, пасть размером с повозку, усаженную рядами загнутых внутрь зубов. Массивная голова обрушилась на землю на расстоянии длины копья от него. Болотистая почва содрогнулась от удара. Флавий ощутил подошвами ног тяжесть головы чудовища и внезапно бросился бежать так, как никогда прежде не бегал. Выбравшись на берег, он оглянулся через плечо. Но ничего не увидел.
Но тут, как только он осмелился перевести дух, из тростников и камышей снова поднялась огромная голова на толстой шее. Она уставилась на него, и из тупой морды высунулся длинный раздвоенный язык, мелькающий, пробующий воздух на вкус. Тварь смотрела на Флавия без страха, в оранжевых глазах, лишенных век, виднелась только злоба. Она раскрыла пасть, и снова свистящий вопль сотряс воздух. А потом ринулась вперед, передвигаясь куда быстрее, чем имеет право передвигаться безногая тварь. Флавий повернулся и бросился бежать. Он бежал, слыша за спиной жуткий шелест громадной безногой твари, преследующей его по пятам. Ужас придал ногам мужчины мальчишескую пружинистость, стук сердца отдавался в ушах. Когда он наконец набрался мужества оглянуться, змея исчезла, однако он бежал, не в силах остановиться, почти до самого лагеря.
Он торопливо прошел через просыпающийся лагерь, не останавливаясь поговорить ни с кем. Ему не хотелось, чтобы слухи разошлись до того, как Марк выслушает новости и решит, что с этим делать. Во рту у Флавия пересохло, сердце все еще колотилось, когда он предстал перед Регулом с докладом. Обращаясь не к старому другу, но к командиру, он сказал:
— Тебе говорили правду, легат. Эта змея огромна, подобной ей никто и никогда не видел. Я бы сказал, что в ней около ста футов длины. И она агрессивна. Я выстрелил в нее из пращи, и она бросилась на меня.
Он смотрел, как его друг переваривает новости. Марк взглянул па него и с намеком на улыбку негромко спросил:
— Так-таки сто футов, Флавий? Бывают ли змеи в сто футов длиной?
Флавий сглотнул, пытаясь увлажнить пересохшее горло.
— Насколько я могу судить, легат. Судя по размерам головы, по тому, насколько высоко она ее поднимала и как далеко шевелились тростники, потревоженные ее хвостом.
Он прокашлялся.
— Я не шучу.
Он видел, как Марк обдумывал его слова, как каменело его лицо, как стискивались зубы. Он слышал, как легат вынес свое решение.
Как бы велика она ни была, это всего лишь змея. Волк или медведь может сразиться с одним человеком или даже с полудюжиной людей, но ни одно существо не решится противостоять легиону. Мы построимся и пойдем к реке. Шум и топот, несомненно, спугнут ее. Что ты думаешь насчет реки? Как тебе кажется, пройдут ли там телеги из обоза?
Но ответить Флавий не успел: снаружи послышались дикие вопли, а потом звук, от которого у Флавия волосы встали дыбом. Это был пронзительный свист. А потом раздались крики: «Дракон! Дракон!» Свистящий вопль твари прозвучал снова, на этот раз громче. И снова вопли — человеческие вопли, которые внезапно оборвались. Они сменились другими, паническими, воплями ужаса.
Когда явился Флавий, Марк был полуодет. Сейчас он торопливо застегнул панцирь и схватил свой шлем. «Пошли!» — бросил он и, хотя следом за ним устремилось человек десять, Флавий почувствовал, что это было сказано ему лично. Они трусцой пробежали через лагерь, направляясь в сторону реки. Флавий на бегу обнажил свой короткий меч, надеясь, что ему не придется подойти достаточно близко, чтобы пустить его в ход. Отовсюду сбегались полуодетые люди, присоединявшиеся к толпе. «Лучники, ко мне!» — рявкнул Марк, и через десять шагов его окружили люди с луками. Флавий упрямо трусил у левого плеча Марка.
Они не успели добежать до стен лагеря, как навстречу им хлынула толпа орущих людей. Они несли раненого, и, хотя он все еще ревел от боли, Флавий понял, что этот уже покойник. Его левая нога была оторвана по самое бедро.
— Там дракон, дракон!
— Змея утащила сразу двоих! Они пошли за водой, и...
— Глаза как тележные колеса!
— Сбила с ног шестерых и раздавила их. Просто раздавила!
— Он их сожрал! Помоги нам, боги, он их сожрал!
— Это демон, карфагенский демон!
— Они натравили на нас дракона!
— Вон она! Она ползет сюда!
