– Дайте еще мгновение посмотреть на вас.
Охранники потащили его к выходу, но он продолжал упираться.
– Вы очень красивая.
– Спасибо, – ответила Эмили.
– Я всего лишь исполнял приказы, и посмотрите, куда это меня привело! «Молодая Англия», будь она проклята!
Охранники увели пациента в темноту за сводчатой дверью, но его безумный взгляд до последнего цеплялся за Эмили.
Когда Де Квинси с дочерью вернулись в галерею, раздался еще один пронзительный вопль. Умолкли птицы в подвешенных к потолку клетках. Снова встревоженно подняли головы собаки, лежавшие под скамьями. Замерли в испуге посетители.
Только доктор Арбетнот не обратил на крики никакого внимания, торопясь проводить гостей к выходу.
– Я не мог допустить, чтобы вы продолжили беседу, – недовольно объявил он. – Потребуется не одна неделя, чтобы вернуть Оксфорду прежнее душевное равновесие. И чего вы добились? Лишь подтвердили давно известный факт: Оксфорд безумен.
– В некотором роде его слова совершенно разумны, – возразил Де Квинси.
– Вы уловили смысл в его бессвязном бреде? Постойте, до меня только сейчас дошло. Де Квинси! Господи! Так вы тот самый Любитель Опиума? И пилюли, которыми вы хрустели… Это опий! Тогда вам любой лишенный логики бред покажется разумным.
– Спасибо, доктор. Наша беседа была весьма познавательной.
Де Квинси и Эмили миновали охранника и вышли на холодный воздух.
– Ветерок освежает, – заметил Де Квинси, осматривая покрытую грязью лужайку.
Он протянул руку, и Эмили передала ему бутылочку с лауданумом.
– Что ты выяснил, отец?
– Что существует множество видов государственной измены.
– Кэтрин, прошу прощения, если я поставил вас в неловкое положение, – произнес полковник Траск.
– Из-за выходки сэра Уолтера? Вы ни в чем не виноваты. – Глаза Кэтрин решительно сверкнули, отчего она стала еще красивей. – Я была в своей комнате, но отлично все слышала. Как слышали соседи и кебмены. Когда вы уехали, он обрушил всю свою ярость на моего отца.
Они стояли возле камина в гостиной дома лорда Грантвуда. Траск коснулся руки Кэтрин. Дверь в комнату была приоткрыта, но подобная встреча наедине все равно считалась бы недопустимой вольностью, не дай родители девушки разрешения на свадьбу.
– Я боялся, что вам станет стыдно за меня. Ведь я не ответил, когда он толкнул меня в грязь.
– И к чему бы это привело? К ссоре на пороге нашего дома? Мы лишь еще больше опозорились бы перед соседями. Энтони, я горжусь вашей выдержкой.
– Тем не менее будьте готовы к пересудам, – предупредил Траск. – Меня считали героем войны. Теперь, возможно, кто-то решит, будто я трус. – Он старался отвести взгляд от губ девушки.
– Но что вы могли сделать одной рукой?
– Сказать по правде, я все-таки подрался с ним.
– Что? – переспросила Кэтрин удивленно и в то же время обрадованно.
– После ссоры с вашим отцом он приехал ко мне на Уотер-лейн. И наговорил много гадостей про ваших родителей.
– Что именно он сказал? – потребовала ответа Кэтрин.
– Сказал, что я вас у них купил и что ваши родители больше любят деньги, чем вас.
Щеки Кэтрин запылали.
– Купили меня? Как лошадь?
– Мы сцепились с сэром Уолтером перед дверью моей конторы.
– Что ж, по крайней мере, это произошло в переулке Уотер-лейн, а не здесь, на Хаф-Мун-стрит.
Полковник не сразу понял, что она имела в виду. Может быть, Кэтрин хотела выразить презрение к тому способу, которым разбогатели сам Траск и его отец?
Через мгновение девушка фыркнула, затем мелодично рассмеялась, а вслед за ней расхохотался и Траск.
В гостиную с недовольным выражением лица заглянул дворецкий. Пара постаралась взять себя в руки.
– Надеюсь, на этот раз вы сбили его с ног? – спросила Кэтрин.
– Конечно.
– Замечательно, – восхищенно сказала она.
– Даже дважды.
– Еще лучше. И всего лишь одной рукой. – Она провела ладонью по щеке полковника и прошептала: – Я люблю вас.
