Норма Джин плакала беспрестанно. Не внутри, а снаружи. И вновь и вновь повторяла… Я не сирота. У меня есть мама!
(Ее маму отправили в психбольницу. Мама чуяла неприятные запахи, слушала радио без радиоприемника и строила планы. И если она не перестанет плакать, все решат, что она тоже чокнутая, как мама, и легко догадаться, что будет потом…)
— Перестань плакать. Сейчас же!
Она начала меняться.
Она улыбалась.
Она стала хорошей девочкой.
Она им понравится. Непременно понравится.
Она притворялась.
Играла.
Годы спустя, когда она стала Мэрилин Монро, она познакомилась с Кэтрин Хепберн. На людях. В присутствии журналистов. Она была уже не старлеткой, а восходящей звездой. От нее ждали, что она скажет что-нибудь сексапильное.
Она сказала:
— Секс — часть природы. Я не противлюсь природе.
Кэтрин Хепберн сказала:
— Актерство — милая ребяческая профессия. Ты притворяешься кем-то другим и в то же время торгуешь собой.
Она решила, что ей не нравится Кэтрин Хепберн.
Кэтрин Хепберн ее понимала.
«Вспоминая о прошлом, могу сказать, что, наверное, мне всегда нравилось играть и притворяться. Хотя бы уже потому, что так можно было жить в мире, который гораздо интереснее того, что меня окружает».
Норма Джин ненавидела школу. Ей приходилось шагать туда строем вместе с другими ребятами из приюта. Сироты на параде. Все на тебя смотрят.
Ей было сложно читать. Она путала слова. Она заикалась.
(«Мы-мы-меня за-зовут Ны-ны-Норма Джин!»)
По чтению Норму Джин определили в группу для отстающих. Группы носили названия птиц. Первыми шли синешейки, самые лучшие, потом — чижи, а за ними — черные дрозды. Безнадежные тупицы. Норма Джин была единственной девочкой среди черных дроздов. Все остальные — мальчишки. Мальчишкам было по барабану, что они дрозды. Им было бы по барабану, будь они хоть индюками, хоть канюками.
(Позже Мэрилин Монро полюбит читать. Она прочтет Сартра и Джойса, Шоу и Фицджеральда. Она прочтет Хемингуэя и очень захочет с ним познакомиться. Она будет читать американских поэтов. Ее любимыми станут Карл Сэндберг — с ним она познакомится лично — и Эдгар Ли Мастерс.)
Однажды Норма Джин прогуляла школу. Пошла в кино. Пошла, хотя знала, что у нее будут крупные неприятности.
Она посмотрела мультик о Боско, документальный киножурнал, фильм «Море грез» и еще один фильм, с Лорелом и Харди. Лорел был худеньким, Харди — толстым. Они затаскивали пианино вверх по длинной лестнице. Тяжелое пианино грохотало на каждой ступеньке. Потом пианино скатилось вниз. Лорелу и Харди пришлось поднимать его снова, до самой верхушки лестницы. Потом они обнаружили, что там есть дорога, по которой можно подняться на вершину холма… и потащили пианино обратно вниз!
Лорел и Харди были смешными и грустными. И в этом похожими на всех нас.
Потом фильм закончился.
Норме Джин не хотелось уходить.
Она знала, что у нее так и так будут крупные неприятности.
Поэтому она осталась.
Фильм начался снова.
И вот как все было.
Ей стало сонно.
Она откинулась на спинку кресла и посмотрела наверх.
На лучи света.
А потом вдруг рядом с ней — Стэн Лорел. Сидит в соседнем кресле. Снимает свой котелок и прилаживает на колено.
Она не удивляется. Она рада.
