— Эта дорога ведет прочь от города, — произнесла удивленная Симона.
— Знаю.
— Но отель, в который нас отослал Беллэй, находится вовсе в другой стороне!
— Вот поэтому я еду в эту!
— Так, значит, вы не теряли направления? Все те улицы, в которые вы «тыкались»… Боже мой…
— Вам, наконец, стало понятно. Они ведь не подумают, что мы выедем так рано из города. Мы ранены. Естественно для нас провести ночь в городе… А как быстро нас смогут засечь здесь?
— Мы могли бы зарегистрироваться под другими именами.
— Это лишь затруднит им задачу, но не сделает ее невозможной. Останься мы в Ронсево, как они моментально нас отыщут.
— Мы могли бы попросить у Беллэя охрану.
— И вы бы доверились охране? Мы бы не знали человека, которого бы поставили нас охранять, кто он такой, это мог бы быть любой из них, переодетый в униформу. Даже если бы охранник оказался надежным, все равно тот, кто хочет нас уничтожить, изыскал бы способ это сделать. Так что выбора у нас нет. Нам придется бежать. Пока мы охотимся за Сен-Лораном, кто-то в свою очередь охотится на нас. В следующий раз он окажется умнее и осторожнее. Подготовится более тщательно, и… Сделает так, что нас больше никто никогда не отыщет.
Симону перетряхнуло.
— Не надо так…
— Просто я хочу, чтобы до вас дошло. Мы бьемся за собственные жизни.
Дальний свет фар открывал перед ними темную пустую дорогу. Пит, прищурившись, всмотрелся в дорожный знак.
— Вам знаком этот город?
— Никогда о таком не слыхала.
— Так может быть и остальные о нем не знают. Десяток километров. Давайте попытаемся. Больше вести я не в состоянии. Плечо сейчас отвалится.
— А у меня распухла кисть. Я вообще не смогу вести, — сказала Симона.
Пит перевел на вторую скорость. Стараясь не застонать, он повернул руль. От пульсирующей боли рука отказывалась подчиняться. «Рено» с трудом проскочил мимо канавы и выехал на грунтовую, покрытую гравием дорогу, пробивая фарами тьму.
— Простите меня, Симона.
— За что?
— За то, что втянул вас в эту историю.
— Сама напросилась. Вы сказали, что Джен убили, а я решила, что это все ваши фантазии. Думала, что шутите.
— Ничего себе шуточки. Какие уж тут фантазии. Я-то превосходно знал, на какой риск иду. Так разозлился, что едва соображал, что делаю. Вот вас и втянул… Не стоило просить вас о помощи.
— Теперь уже все равно. Я здесь. Выбор с моей стороны сделан. Давайте скажем так: оба мы лопухнулись. Так, кажется, у вас говорят?
— Послушайте, я могу теперь попробовать действовать в одиночку, оставить вас в этом городке. Но стоит вам показаться дома… Я боюсь. Может быть, он будет идти за вами.
Симона ничего не ответила, но Пит услышал, как она втянула воздух в легкие.
— Понимаете? Вполне возможно, что мы связаны не на один вечер. Этот может решить, что вы по уши завязли в этом деле. И подумает, что вы представляете собой опасность его существованию. Так что же — разделимся, или решим действовать вместе и впредь? — Хьюстон ждал, но ответа не последовало.
Он, не отрываясь, наблюдал за дорогой, несущейся в свете фар. Внезапно перед ним возникли какие-то дома, кафе, станция техобслуживания, бензоколонка. Фонарей было мало. Людей не было видно. Одинокая машина ютилась на одной улице. Прежде, чем Пит сообразил, «рено» промчался сквозь городок, и вновь перед ними раскинулась темная сельская местность. Он сделал разворот, морщась от страшной боли и двинул обратно.
— Вы так и не ответили, Симона.
— Я в ярости.
— Я же просил прощения.
— Да не на вас. Я зла, напугана, и мне не нравится, когда меня стращают. В Штатах этим страшно любил заниматься мой муженек. Ему так хотелось держать меня в руках. В своих, разумеется. А когда я от него сбежала, он принялся меня преследовать. Терроризировать. Дважды пытался меня прикончить.
— Господи.
— Приехала я обратно во Францию. И тут пообещала сама себе. Что никогда больше не буду жить в страхе. Никогда не стану думать о том, что кто-
