Видя, что женщина вновь начинает плакать, Миражана подсунула ей распечатки фотороботов.
– Мне сосед говорил, что вот эта девка приходила к Сашеньке. – Госпожа Лорская тыкала прямо в глаза изображению. – Но я сама ее не видела. Ни разу. Но сразу видно, что стерва каких поискать. Вы только посмотрите в эти бесстыжие глаза! – Глаза старик-сосед не видел особо. Да и не смотрел на них. Так что вероятность того, что они именно такие, как на фотороботе, не составляла и двадцати процентов. – Соблазнила небось моего мальчика! Обманом втерлась в доверие, потом пробралась в квартиру и убила Сашеньку! Дрянь такая! Дрянь! Дрянь! Дрянь! Наверное, ограбить его хотела! Да только нечего у нас тащить! Как только компьютер оставила?! Ну зачем, зачем было убивать его?! Я бы все что угодно отдала, лишь бы мой Сашенька был жив.
Юноше ужасно хотелось закрыть глаза. А еще лучше уйти наконец отсюда. Слишком больно. Правда, Кирилл краем глаза вдруг заметил, что Миражана под столом перебирает пальцами и даже слегка шевелит губами, будто беззвучно что-то говорит. Такое обычно за ней не водилось, и парень заинтересовался. То, что девушка колдует, юноша догадался почти сразу. Но чего она хочет добиться? Вариантов можно насчитать массу, но Кирилл подумал о том, что бы сделал сам. Ответ очевиден, и теперь казалось: женщина действительно успокаивается. Речь ее стала более плавной, исчезли истерические нотки, хоть и не полностью.
– Ума не приложу, зачем его убивать надо было? Кому он мешал? И как я теперь без него?
– Неужели больше родни никакой нет? – сочувственно спросила ведьма.
– Ну разве что племянник. Сестра говорила, что он, кажется, собирался у нас в городе поступать. Я вообще не хотела его пускать, а потом психолог сказал, что это может хорошо отразиться на Сашеньке. Общение все-таки. А теперь чего ему тут делать? Хотя… пусть живет. С Сашенькой, конечно, не сравнится, но мало ли что с ним там в общежитии может случиться. Не хочу, чтобы сестра так же мучилась. Да, пусть живет тут. Но компьютер я все равно выброшу!
«Это надо было раньше делать», – подумала Миражана, но вслух сказала:
– А где сейчас ваш племянник?
– Он сейчас с моей сестрой на море отдыхает. Я им уже позвонила. Они обещали приехать, но сейчас там с билетами сложно. Надеюсь, на похороны успеют.
«Нужно проверить, действительно ли сестра с племянником были на море. А то квартирный вопрос – это мотив», – отметила про себя ведьма.
– Куда же ваш племянник решил поступать?
– В консерваторию, представляете? – Женщина фыркнула. – Еще один безработный!
«Опаньки! А не наш ли это скрипач? – едва не подскочила Миражана. – Вот повезло бы!»
– А вот этих мужчин вы не знаете? – Девушка пододвинула к госпоже Лорской листы с фотороботами. – Подумайте, пожалуйста, может, видели случайно или кто-то к Саше приходил?
– Ой, да что вы, к Сашеньке никто не приходит. Он у меня очень замкнутый мальчик. – Тем не менее женщина внимательно изучила изображения. – Нет, не знаю, – с разочарованием протянула она. – А что, их видели где-то рядом?
– Жаль… – Миражана даже нахмурилась. – Нет, не совсем. А вы давно своего племянника видели?
«Может, она его просто не узнала?»
– На Новый год. А при чем тут он? – Женщина нахмурилась.
– Просто любопытство, – буркнула ведьма.
– А-а. – Та пожала плечами и, поднявшись, вытащила с полки фотоальбом. – На Новый год мы виделись.
С фотографии на них смотрел еще живой Сашенька и его блондин-брат. Миражана вгляделась в последнего, но сходства со скрипачом почти не было. Почти. Потом ведьма посмотрела на недавно погибшего. Как представительница своей профессии, Миражана могла с легкостью определить по фотографии, кто жив, кто мертв, и если мертв, то как давно. Но сейчас чутье сбоило: казалось, что этот парень с фотографии вообще не жил.
– А как звали психолога, к которому ходил Александр? – Кирилл молчал всю предыдущую беседу, но сейчас решил вмешаться, боясь, что Миражана забудет взять данные «мозговеда».
Ведьма как раз собиралась это сделать, поэтому улыбнулась: подопечный радовал ее все больше.
Госпожа Лорская долго искала необходимую информацию, а оба ее собеседника изнывали от нетерпения. Кирилл так вообще был уверен, что фамилия психолога будет Ларно. Более опытная Миражана просто надеялась на это.
– Голи, – произнесла госпожа Лорская, возвращаясь в комнату, – его фамилия – Голи. Имени не помню, к сожалению. Плохо их запоминаю. Но фамилия редкая, а работает он в Психолого-реабилитационном центре на проспекте Тридцать Первого Мая.
– Может быть, телефон? Как-то же Александр к нему записывался?
– Первый раз я его отвела, а потом доктор сам ему назначал. Можно ведь и на главный телефон Центра позвонить. Сашенька редко такие вещи записывал. Если нужно было куда-то позвонить, искал в компьютере общий телефон, а там уже просил позвать нужного человека или передать ему информацию. И вы не подумайте, Сашенька всегда ходил на эти занятия. У меня знакомая там работает. Она бы мне сказала, если бы сын не пришел. Я же знала, как это важно. А Сашенька, как любой больной человек, не понимал, что мы пытались ему помочь. Я уверена, если бы прошло еще немного
