Прошли они уже достаточно (скорее всего, Златко – хоть и не признался – не помнил точной дороги, ибо сомнительно, что в тот раз с кузеном он был трезв), когда к их троице подбежал какой-то парнишка. Скромно одетый – так мог выглядеть оруженосец или паж небогатого дворянина, – со светлыми волосами и неловкими подростковыми движениями.
– Извините, пожалуйста, – начал он. Парни остановились, недоумевая, что тому могло понадобиться. Юноша перевел взгляд на Синекрылого: – А вы случайно не Златко Бэррин?
– Почему – случайно? – удивился тот. – Очень даже специально.
Светловолосый растерянно хлопал глазами. Поняв, что его юмор остался неоцененным, юный чародей произнес:
– Ну я Златко Бэррин. Чего тебе-то надобно?
Парень тут же засиял как новая монетка.
– Я нашел вас! – почти заорал он. – Нашел!
Грым с Калли тихо хихикнули и шепотом поинтересовались, точно ли они к девкам идут. Златко цыкнул на них, а на странноватого юношу посмотрел излишне сурово:
– Чего надо, говорю?
На командирские интонации тот откликнулся тут же. Вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:
– Меня за вами прислал капитан Гойко. Они с небольшим отрядом в городе, привезли вам известия и гостинцы от батюшки и просят присоединиться к ним.
Глаза Златко загорелись так ярко, что впору было ослепнуть.
– Где они?!!! – возопил он, схватив парня за плечо, не замечая, как тот сморщился, – видно, на радостях Синекрылый не рассчитал силы.
– Я провожу вас, – ответил юноша, поддаваясь на свет его улыбки.
– Давай! Пошли скорее! Как я соскучился!!! – Бэррин повернулся к друзьям: – Ребят, вы простите – в другой раз.
И, не слушая ответа, умчался куда-то на соседнюю улочку, почти волоча светловолосого, который только и успевал тыкать пальцем, указывая направление. Эльф и тролль еще какое-то время оторопело смотрели им вслед.
– Я бы выпил, – наконец произнес Калли.
– А я в картишки с удовольствием сыграл. – Тролль все-таки отвел глаза от уже опустевшего переулка. Закинул лапу на плечо эльфу и пробасил: – Ну что, пойдем тогда в «Фортуну стрелка»?
Заказанное приворотное зелье было самым простым из возможных. Именно о нем Ива не так давно толковала ребятам. Самое простое. Самое эффективное. Невыразимо древнее. Основанное на десяти травах, простеньком заговоре и небольшом количестве силы. Знахарка делала его столько раз, что подними ночью, после пьянки и занятий по боевой магии все равно не ошибется.
Все бы ничего, да только мучили травницу смутные подозрения. Сначала эти девять девушек, потом предупреждение невесть чего из зеркала, а вот теперь этот заказ. Есть ли связь?
У чародейки даже возникла мысль рассказать все Владигору, но, крепко подумав и представив себе истерику, которую он ей закатит, она все же решила не нарываться на неприятности.
«Итак, что, значит, у нас теперь?» Ива посмотрела на кипящую воду. Котел стоял на треножнике в комнате, которую девушка обустроила специально для своих занятий знахарством. Мак и страстоцвет она уже кинула… Так, ну вот теперь омелу. Ах, омела-омела, не с тебя ли все начиналось?
Как там тетушка говорила: «Омела – это не женщина и не мужчина. Не куст и не дерево. Она не то и не другое. Человек, находясь под омелой, становится свободным от ограничений. Но и мир хаоса, темных сил может легко до него дотянуться. Это опасное дело, моя девочка, – стоять под омелой». Поэтому-то ее и используют в любовных зельях… Снять ограничение, заставить перешагнуть через принципы, дать волю страсти… Мир хаоса, мир темных сил… «Это опасное дело, моя девочка, – стоять под омелой»… Когда-то для нее это стало началом новой жизни – той самой, которой она была сейчас так счастлива. Настроение у девушки было преотличное. Наконец-то она занималась тем, что любила более всего.
«Все-таки интересно все в магии, – лирически подумала она. – Как там Фей говорил – во всем надо искать систему. Вот чем не система: бросаешь травы в таком порядке – выйдет приворотное зелье, а если в обратном – отворотное».
«Предупреждение и подсказка… – Мысль стучала в мозгу, как не своя. – Может, хм… может, это к травам?» О травах Ива знала если и не все, то очень многое. И давно уже успела все версии передумать, зачем жрицам понадобились изображения, а скорее всего, и сами травы. Вообще всякого рода растения часто использовались во всевозможных религиях, иногда в виде символа, иногда в виде дурманящих зелий, – вариантов могло быть бесчисленное множество. Но именно в таком порядке… У знахарки не находилось иного объяснения, как создание – говоря словами вездесущего Фея – подобия. Они же там «мужское начало» как-то призывали. Может, травы обозначали приворот, только если для человека нужно само
