только ночь любви. Любви, свободной от всего, от всех предрассудков, от всего, что сковывает. Здесь нет места стеснительности, целомудрию, нет места и разуму. В такие ночи рождаются… грехи. Иву как ведром холодной воды окатили.
Она остановилась и растерянно оглянулась. Далеко же она забрела. Дальше начинаются подсобные помещения, кухня, кладовые. Что ей там делать? Это же не маленький домик в забытой богами деревушке, где кухонька – это средоточие жизни. В этом огромном роскошном замке кухня – это место, где прячут одни грехи и безжалостно срывают маску с других.
Темные дыры открытых дверей смотрели на девушку провалами мертвых глаз. Она попятилась и тут же наткнулась на кого-то.
Взвизгнув, она отскочила в сторону, пытаясь не столько защититься, сколько оказаться насколько возможно дальше.
– Что ты тут делаешь? – грозно вопросил Торн.
Ива облегченно выдохнула.
– Я спросил, что это ты шляешься по ночам?!
Мужчина сдвинул брови. Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но тут ее посетила вполне разумная мысль – а собственно, какого гоблина?
– А какое твое дело?! – выкрикнула она. – Хочу и шляюсь! – И тут же перешла в наступление: – Тебе что, жалко?
– Я отвечаю за твою безопасность. – Торн еще больше нахмурился. – А ты делаешь все, чтобы мне было как можно труднее это делать.
– Я сама могу за себя постоять. – Резкость в ее голосе усилилась.
Торн только хмыкнул:
– Отправляйся лучше спать, девочка. Нечего по ночам бродить.
Ива тоже нахмурилась и хотела возразить, но воин уже подхватил ее под локоток и поволок вверх. Злость почти захлестнула ведьму. Но что-то сдерживало лавину едких слов. Какое-то неизъяснимое чувство вины.
Только оказавшись в своей комнате, знахарка, меряя шагами ее длину и постепенно успокаиваясь, поняла, что это самое чувство вины ей не принадлежало. Может, так же, как и все остальные чувства, посетившие ее этой ночью. Что, если это не просто мысли и образы, рожденные буйной фантазией? Может, это
В сомнениях и раздумьях девушка наконец улеглась в постель. Сознание никак не хотело успокаиваться. Юркие мысли носились вскачь туда-сюда в ее прелестной головке. Но постепенно их бег замедлялся, и они разбредались по одному, как шумные гости по домам. Хозяин ночи пришел и накрыл своим плотным мягким плащом уставшее за день сознание, и она провалилась в сон под тихие звуки лютни, так и не задумавшись, откуда последняя появилась.
Утром, когда знахарка соизволила появиться в библиотеке, Торн был уже там и, хмуро глянув на нее, тут же уткнулся в книгу. Ива была настолько возмущена подобным поведением, что даже не сразу сообразила, что он держит в руках ту самую книгу, к которой они раньше не могли даже притронуться.
Она тут же подскочила к приятелю.
– Как тебе удалось ее открыть? – прерывисто выдохнула она.
Торн делано равнодушно пожал плечами.
– Просто подошел и открыл.
Глядя, как девушка недоуменно хлопает ресницами, решил уточнить:
– Ничего другого не делал. Подумал, а вдруг что-то изменилось. Книга открылась как любая другая. Только все это без толку.
Ива робко протянула руку и любовно коснулась пальцами кожаного переплета.
– Это еще почему? – удивилась она.
– Язык неизвестный. А картинки похожи на изображение черной кошки в темной комнате.
– Дай посмотреть, – тут же потребовала ведунья.
– Да пожалуйста, – скривился рыцарь.
Ива едва не уронила тяжеленный том, но все-таки кое-как устроила его на своем краешке специальной стойки. Открыла книгу и уставилась на первое «изображение черной кошки в темной комнате». Надо сказать, что до этого знахарка представляла себе это зрелище совсем по-другому. По ее мнению, рыцарь на поднявшемся на дыбы боевом коне, да к тому же с длиннющим копьем и щитом, на котором был изображен герб причудливой формы, мало походил на черную кошку.
Торн, заглянувший через ее плечо, удивленно охнул:
– Только что этой картинки не было.
