Тацу кивнул, принимая мнение.
– Тогда вернемся к «шутам». Что насчет Олло?
– Олло с ним почти дружила, насколько это возможно с тем холодом, что у нее внутри.
– Мне она слишком холодной не показалась. Внешне – да, но внутри, мне кажется, полно чувств. Нет?
– Да, это так, но они не касались мужчин. Она их не любит и не ненавидит. Вообще не испытывает к ним сильных чувств.
– Но в это дело вмешана Лея.
– Олло, конечно, возится с ней, но Олло умная женщина. Она отлично знает, что Лею никогда не получит никто из них. Ни она, ни Алиера, ни Верон, ни кто–либо еще. Может, именно поэтому она удержалась рядом с ней так долго.
– То есть никакой ревности или злости?
– Я не вникала в их отношения. Если Алиера чем–то обидел Лею, затронул какие–то больные для нее вопросы – а у Леи их полно, то, возможно, Олло и решилась бы на что–то. Но это из области догадок.
– А что такого Алиера мог сделать, к примеру?
– Мм… ну, например, изнасиловать Лею. Но, во–первых, тогда это было бы по ней понятно, а во–вторых, Алиера не из насильников, ему нравится, когда девушка сама сдается перед ним. А что еще… Он мог высказаться насчет ее мнения в отношении мужчин и секса. Лея считает половые отношения чем–то отвратительным. И ненавидит мужчин за это. А если испытывает возбуждение, то начинает ненавидеть и себя, и того, кто эти ощущения вызвал. И при этом она считает такое мнение истиной в последней инстанции. Даже говорить о чем–то подобном считает мерзким. Если начался бы скандал на эту тему, то она и сама могла бы убить… А Олло, понимая, что это явно ненормально, и совершенно иначе относясь к сексу, слишком оберегает Лею в этом вопросе. Уж не знаю, что там у нее произошло, но Олло явно считает, что проще оставить все как есть, но не ворошить это.
«Как все запущено…»
– А что Бло… Нани?
– Нани… Вот, кстати, чьи темные делишки и можно было бы раскрыть, так это его. Он из тех, кто очень не хочет, чтобы что–то вылезло наружу. Но он все устроил бы иначе. Предупреждая ваш вопрос – нет, я не знаю в точности, как Алиеру убили, но в газетах писали, что дома, и это похоже на ритуальное убийство. Не знаю, насколько это правда, но если бы на убийство пошел Нани, то Алиеру зарезали бы в темном переулке, якобы при ограблении.
– Он мог таким способом отвести от себя подозрения.
Женщина пожала плечами:
– Я лишь высказываю вам свое мнение, а предположения делайте сами. Впрочем, Нани достаточно умен, чтобы провернуть подобный трюк. Но ничего о его делах я не знаю, так что тут вам карты в руки. Ха–ха, и в буквальном смысле этих слов.
Джейко немного помолчал, обдумывая все сказанное и то, что необходимо было проверить исходя из услышанного. Логан пока премило общался с Рикой, однако быстро свернул беседу, уловив, что Тацу собирается продолжить расспросы.
– Благодарю вас за столь подробные и откровенные ответы, – искренне сказал он, – а теперь расскажите, в чем был ваш вклад в… «образование» Алиеры. Что вы ему показывали?
– А как вы думаете? – Она наклонилась чуть вперед, и между крупными губами на мгновение сверкнули превосходные клыки нархов. Такими кости перемалывать.
– Я не буду гадать. Расскажите мне сами.
Рика улыбнулась, уже не скрывая клыков и удовольствия в звериных глазах, и посмотрела на Вэрла. Тому явно тоже было интересно. «Проверка? Выдержит ли?» Девушка вновь перевела взгляд на Джейко и произнесла:
– Я показывала ему страсть.
И не успел Тацу додумать: «Как банально», как по ее глазам понял, что все не так просто.
– Страсть особого рода.
– И что ты мне покажешь, а, Рика? – Алиера смотрел на нее черными эрковскими глазами, и взгляд его был весьма и весьма недвусмыслен. – Я получу право смотреть, как ты танцуешь, не скрытая экраном?
Зарзе кинула на него смеющийся взгляд:
– Алиера, ты что, в своем театре не насмотрелся на голых баб?
– И то правда. Но все равно приятно посмотреть.
– Ну смотри, – хмыкнула женщина и скупыми, совершенно не сексуальными движениями стянула с себя одежду. Лакост даже опешил от такого. Но все, что надо, увидел. А Рика тем временем расправила плечи, одновременно приподнимая подбородок и прикрывая глаза. В этот же момент ее тело начало меняться. Кожа темнела. Ногти превращались в длинные и острые когти. Трансформировалось лицо, застывая яростной монструозной маской. Глаза стали более раскосыми, а уши острыми. Более же всего впечатляли клыки под крупными губами, а некоторые выглядывали и поверх них.
Зарзе была права – одежда при таком облике почти кощунство.
