больше не может жить так и дальше. Тогда он взмолился лунному свету и всесильным звездам, и они сжалились над своим любимым братом. И родилась тогда из белого снега и этого прекрасного цветка первая Тигрица…
Джейко прижался покрепче к своему любовнику и прошептал после минутного молчания:
– Как красиво…
– Да. – Нежность вокруг была просто ощутимой. – Мне тоже так кажется. Но я не рассказал самого главного. – Инема снова немного помолчал и продолжил: – И вместе с первой Тигрицей родилась любовь. Такая же красивая, как цветок, что показал Белому Тигру его одиночество, и чистая, как снег, что породил первую из нас. Раньше… – мужчина пальцами за подбородок повернул к себе лицо юноши, – я думал, что это просто легенда…
И губы их слились.
Через много–много минут:
– А это что?
– А это макет … мы совместно с эллуями строим подгорный туннель, чтобы добывать эллк. Минерал такой. Эллк есть только в самом сердце этих гор, а без него не работают наши магфабрики…
Джейко горько усмехнулся:
– Вот она, та информация, что была мне нужна. Эллк и подгорный туннель, строимый эллуями. Тетушка быстро договорилась с оными, и Белые Тигры оказались у нее в руках. Мы, Тацу, просто перекупили у эллуев строительство. За информацию, – почти истерично хохотнул маг, – я даже получил долю в деле. Почти четверть.
Тацу закрыл глаза и рассмеялся. От боли в этом смехе по коже поползли мурашки.
– А я сбежал. Инема уехал на три дня, уверенный, что я буду ждать его как всегда. Последнюю ночь мы также, как и каждую ночь до этого, провели вместе. На утро он уехал, а я сбежал… Принес информацию тетушке. Впрочем, она не знает откуда. Думает, что случайная. А сам отправился к сестре… Когда она меня увидела, то сразу заплакала. Сказала, что в моих глазах не осталось ее брата. Так и было. И ей пришлось по кусочкам собирать мое сердце, сшивать лоскутки моей души. О следующем месяце своей жизни я помню только то, как просыпался от собственного крика и как сестренка поила меня успокоительным, просиживая целыми сутками рядом… по осколкам склеивая мою личность.
И я до сих пор не уверен, что ей все удалось, – произнес он и замолчал.
ГЛАВА 3
– Когда же эта эркова ошибка молодости перестанет портить мне жизнь?!
– Думаю, никогда, – невесело хохотнул Дориан и принялся набивать вытащенную неуловимым движением трубку. – Да ладно, не дрейфь, – продолжил он, закурив и поднеся огонек на пальце к сигарете друга. – Справились один раз, справимся и другой.
Темные глаза Тацу снова отразили прошлое.
15 лет назад
Джейко продолжало трясти. Он никогда не верил, что откровенный разговор приносит облегчение. Разговор – это способ получить информацию или приятно провести время. Однако с каждым словом что–то внутри него словно таяло, словно разжимались железные клещи на сердце, и приходила… пустота, но не та, от которой жутко, а та, в которой можно закладывать первый камень нового дома.
Дориан крепче сжал плечо Тацу. Когда темноволосый парень вновь взглянул на него, то увидел в глазах Эйнерта то же, что и в своих. Только похоти не хватало. Убийца не должен отвлекаться от своей цели.
«От меня ты не дождешься жалости и сочувствия, да и нужно ли оно тебе? Зато я могу понять тебя. Думаю, это важнее, друг?
Многое, о чем ты умолчал, я познал на собственной шкуре или видел. Когда нужно сломить чью–то волю, методы особым разнообразием не отличаются. Раздавить, показать собственную грязь, сделать зависимым и примерить чужое Зло на себя. Беспомощно наблюдать, как твоя душа умирает, как ты часть за частью теряешь себя. Пройти по краю бездны и не упасть, но быть опаленным ею. Не сдаться, вырваться из паутины чужой воли, видящей в тебе лишь игрушку, но… какой ценой? Можно ли построить вновь замок твоей души, когда он разрушен? Не велика ли цена и нужна ли тебе теперь жизнь? Только время дает окончательный ответ.
Но… выстояв раз, можно вновь победить. Верь, – читал Джейко в глазах Дориана.
Когда–нибудь, если мы выживем, я тебе расскажу».
Они смотрели друг другу в глаза и видели там… понимание. Если бы Тацу был в нормальном состоянии, он посмялся бы иронии ситуации. Из всех живых и знакомых ему существ рядом с ним, аристократом, принадлежащим к одной из девяти правящих Семей, на полу сидел бывший убийца, и в его взгляде мерцала та же тьма.
