Доминик сидел за письменным столом, пересчитывая лежащие перед ним деньги — девяносто долларов десятками. Когда Томас вошел в кабинет, Доминик печально взглянул на него.
— Вот тебе зарплата за две недели вперед, малыш, — сказал он. — Сегодня днем было собрание клубного комитета. Ты уволен.
— Вам следовало разрешить мне нанести тот последний удар, — заметил Томас.
— Да, наверно.
— У вас тоже будут неприятности?
— Возможно, — ответил Доминик и добавил: — Береги себя. Запомни мой совет: никогда не доверяй богачам.
4
Он проснулся ровно без четверти семь. Он никогда не заводил будильник. Обходился без него.
В комнате было холодно. На открытом окне ветер шевелил шторы, и сквозь них пробивался бледный свет раннего зимнего утра.
День сегодня должен быть необычным. Вчера перед закрытием он зашел к Колдервуду и положил ему на стол толстый конверт.
— Мне бы хотелось, чтобы вы прочли это, когда у вас будет время.
— Очередная сумасбродная идея? — спросил тот. — Снова хочешь меня на что-то подбить?
— Ага, — улыбнулся Рудольф.
— Знаешь что, молодой человек, с тех пор как ты начал работать в магазине, у меня повысился холестерин. Значительно повысился!
— Миссис Колдервуд просила меня убедить вас взять отпуск.
— Вот как? — фыркнул Колдервуд. — Она просто не знает, что я не должен оставлять тебя одного в магазине даже на десять минут.
Тем не менее, уходя домой, он захватил с собой конверт. Рудольф был уверен: стоит Колдервуду начать читать то, что лежало в конверте, он не остановится, пока не дочитает до конца.
Откинув одеяло, Рудольф встал, быстро подошел к окну и закрыл его. Стараясь не дрожать от холода, снял пижаму и надел теплый спортивный костюм, шерстяные носки и теннисные туфли. Потом накинул на плечи клетчатое драповое пальто, осторожно закрыл за собой дверь, чтобы не разбудить мать, и вышел на улицу.
Внизу у подъезда его ждал Квентин Макговерн, тоже в спортивном костюме, поверх которого был надет толстый свитер. На голове шерстяная вязаная шапочка, натянутая по самые уши. Четырнадцатилетний Квентин был старшим сыном негритянской пары, жившей в доме напротив. Каждое утро Рудольф и Квентин вместе бегали.
— Привет, Квент, — поздоровался Рудольф.
— Привет, Руди, — ответил тот. — Ужасно холодно. Мать считает, что мы оба ненормальные.
— Ничего, она заговорит по-другому, когда ты привезешь ей золотую медаль с Олимпийских игр.
Рудольф открыл дверь гаража, вывел свой мотоцикл, сел и включил мотор. Квентин забрался на заднее сиденье, обхватил Рудольфа за пояс, и они помчались по улице. Холодный ветер бил им в лицо, глаза слезились.
До университетского спортивного поля было всего несколько минут езды — колледж в Уитби теперь стал университетом. Рудольф остановил мотоцикл, слез, снял пальто и бросил его поверх сиденья.
— Лучше сними свитер, если не хочешь простудиться на обратном пути, — сказал он Квентину.
Во время учебы в колледже у Рудольфа никогда не оставалось времени на спорт. Его немного забавляло, что теперь он, занятой деловой человек, находит время шесть раз в неделю бегать утром по полчаса. Он делал это, чтобы держаться в форме, а кроме того, ему доставляли наслаждение тишина раннего утра, запах земли, ощущение перемен в природе, упругость беговой дорожки… Начал он бегать один, но как-то раз, выйдя из дому, увидел Квентина, стоявшего у его подъезда в спортивном костюме.
— Мистер Джордах, — обратился к нему мальчик, — я давно заметил, что вы каждое утро тренируетесь. Не возражаете, если я буду бегать вместе с вами?
Рудольф уже собирался ответить отказом — ему нравилось с утра побыть одному, прежде чем потом на целый день окунуться в людскую толчею в магазине, — но Квентин, точно угадав его мысль, добавил: — Я выступаю за нашу школу на дистанции четыреста сорок ярдов. Если я буду ежедневно тренироваться всерьез, то непременно улучшу свой результат. Вам совсем не обязательно со мной разговаривать, мистер Джордах. Просто разрешите бегать рядом.
Говорил он застенчиво и тихо. Рудольф понимал, каких усилий стоило мальчику собрать всю свою храбрость, чтобы обратиться с такой просьбой к
