сидячее положение. Однако дым оказался настолько густым, что он кашляя и заливаясь слезами, снова лег на пол и медленно фут за футом пополз по горящему ковру. Он полз к ближайшей двери, а руки его чернели и сохли, а кожа на них трескалась. Наконец, он открыл дверь и выполз на боковую веранду дома. В тот же момент, позади его рухнули стропила, и плотный, как цемент, столб пламени взвился из крыши в черное небо. Алекс вздохнул, подполз к краю террасы и свалился с высоты пяти футов на кучу земли, которой предстояло стать цветочной клумбой. Земля была теплой и пахла навозом, но он тихо лежал, с благодарностью вдыхая этот аромат. Алекс лежал бы и дольше, если бы вдруг не почувствовал, что с его бедром происходит нечто странное. Он сел и покосился на бедро. Из-под пальто выбивалось пламя, а кожа под ним, похоже, начала запекаться. Алекс аккуратно расстегнул пальто и несколькими ударами сбил пламя, вырывающееся из кармана, в котором он хранил спички. Покончив с пожаром на своем бедре, Алекс выполз на лужайку и сел под деревом, тряся головой. Он тряс ею снова и снова, в надежде прояснить затуманившееся сознание. Однако силы оставили его, и он в бесчувствии улегся под деревом, головой на корневище.
Где-то вдали беспрестанно звонил колокол. Алекс открыл глаза с опаленными ресницами и прислушался. Пожарные машины уже сворачивали на улицу. Он ещё раз вздохнул и, как можно ниже припадая к холодной земле, пополз по земле к задней стене дома и затем дальше через живую, но без листвы изгородь, больно царапающую обожженные руки. Скрытый высокой живой изгородью Алекс поднялся и пошел прочь как раз в тот момент, когда первый пожарный выбежал из-за угла к задней стене дома.
Упорно, но замедленно, так как ходят во сне, он шагал к дому МакКракена. Для того, чтобы добраться до дома шефа полиции ему потребовалось сорок минут. Алекс двигался темными проулками и задворками, чувствуя, как лопается на коленях опаленная кожа. Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Медленно открылась дверь и из-за неё осторожно выглянул МакКракен.
- Боже мой! - прошептал МакКракен и стал закрывать дверь. Однако Алекс выставил ногу и не дал ему это сделать.
- Впустите меня, - хриплым, срывающимся голосом произнес он.
- Ты обгорел, - сказал МакКракен, пытаясь ударом ноги столкнуть ступню Алекса с порога. - У меня с тобой нет ничего общего. Убирайся отсюда.
Алекс извлек револьвер, уткнул ствол в ребра МакКракена и прошипел:
- Впусти.
МакКракен медленно открыл дверь и Алекс чувствовал, как дрожат ребра полицейского под стволом револьвера.
- Полегче, - пискнул голосом испуганной девочки МакКракен. - Слышишь, Алекс, полегче!
Они вошли в прихожую, и МакКракен закрыл дверь. Дверную ручку он, однако, не отпускал, так как боялся, что от ужаса хлопнется в обморок.
- Что тебе надо от меня, Алекс? - Когда он говорил, его свободно болтающийся на шее галстук дергался в такт словам. - Что я могу для тебя сделать?
- Мне нужна шляпа, - ответил Алекс. - И пальто.
- Хорошо, хорошо, Алекс, - захлебываясь от торопливости произнес МакКракен. - Что ещё я могу для тебя сделать?
- Я хочу, чтобы вы отвезли меня в Нью-Йорк.
- Послушай, Алекс, - МакКракен нервно сглотнул и провел по сухим губам тыльной стороной ладони, - давай рассуждать здраво. Я не могу везти тебя в Нью-Йорк. У меня работа, за которую мне в год платят четыре тысячи. Я начальник полиции и не могу рисковать...
- Я всажу тебе пуля в кишки, - сказал Алекс, а из его глаз полились слезы. - Так что, давай, помогай!
- Хорошо, хорошо, - поспешил согласиться МакКракен. - Почему ты плачешь?
- Мне больно. Мне так больно, что нет сил терпеть, - сказал Алекс и, покачиваясь от боли, принялся расхаживать взад-вперед по прихожей. - Мне надо попасть к доктору, пока я не загнулся. Давай, ублюдок, вези меня в город, - прорыдал он.
Машина катила на восток в сторону рассвета, и всю дорогу до Джерси-сити Алекс плакал, дергаясь на переднем сидении машины. Он завернулся в большое пальто МакКракена, а старая шляпа полицейского свободно ерзала туда-сюда на его опаленном черепе. Бледный, с отрешенным лицом МакКракен что есть сил держался потными руками в баранку, время от времени испуганно косясь на Алекса.
- Да, - сказал Алекс, случайно поймав один из этих взглядов. - Я все ещё здесь. Пока не умер. Ты, Шеф полиции, лучше смотри, куда правишь.
Не доезжая квартала до входа в Холланд-тоннель со стороны Джерси, МакКракен остановил машину.
- Пойми, Алекс, - взмолился он, - не заставляй меня ехать через Тоннель до Нью-Йорка. Я не могу рисковать.
- Я должен попасть к врачу, - сказал Алекс, облизывая растрескавшиеся губы. - Мне нужен доктор. И никто не помешает мне получить медицинскую помощь. Ты провезешь меня через тоннель, а потом получишь пулю - потому что ты ублюдок. Ирландский ублюдок! Заводи мотор. - Раскачиваясь от боли, он крикнул: - Заводи мотор, тебе говорят!
МакКракен так дрожал от страха, что управление машиной давалось ему лишь с огромным трудом. Тем не менее, он доставил Алекса в Бруклин к отелю "Святого Георга", в котором обитал Фланаган. Шеф полиции остановил машину и, бессильно поникнув, опустил голову на рулевое колесо.
- О'кей, Алекс, - сказал он. - Мы на месте. Ты же будешь хорошим парнем, не так ли? Ты ведь не сделаешь ничего такого, о чем тебе придется позже пожалеть? Я семейный человек, Алекс. У меня трое детей. Почему ты молчишь, Алекс? Почему ты хочешь сделать мне плохо?
- Потому что ты - ублюдок, - с трудом с трудом смог выдавил Алекс, так как у него одеревенела челюсть. - У меня хорошая память. Я помню, как ты не
