- С низшими позвоночными мы, я полагаю, разделались, - продолжал Тагека Ки. - Следующий эксперимент напрашивается сам собой.
Но Мэнникону было невдомек, что за эксперимент тут напрашивался, и он осведомился:
- Какой же это?
На сей раз Тагека не оставил вопрос Мэнникона без ответа.
- Здрасьте! - коротко сказал он.
Мэнникон разинул рот - да так и застыл.
Крокетт нахмурился:
- Я предвижу неизбежные трудности.
- Ничего страшного, - успокоил его Тагека. - Нам потребуется всего лишь доступ в больницу с приличным выбором пигментного материала.
- Разумеется, у меня есть связи в "Лейквью Дженерал", - сказал Крокетт, - но я не уверен, что там найдется нужный материал. Ведь мы же на Среднем Западе. Думаю, здесь за год бывает не больше двух-трех индейцев.
Мэнникон по-прежнему стоял с открытым ртом.
- Не доверяю я ребятам из "Дженерал", - сказал Тагека Ки. - Нечисто работают. Кстати, с кем бы мы ни связались, придется, само собой, брать этого типа в долю. А мне что-то совсем неохота дарить состояние халтурщикам из "Дженерал".
Мэнникону до смерти хотелось вмешаться. Слово "состояние" в устах Тагеки Ки звучало по меньшей мере легкомысленно. Те общие дела, в которые Мэнникон был посвящен, никаких доходов не сулили. Но Тагека был увлечен своими планами. Он говорил гладко, отчетливо выговаривая каждый слог:
- По-моему, самое удобное для нас - Западное побережье. Скажем, Сан-Франциско. Значительный контингент цветного населения, прекрасные больницы с большими несегрегированными благотворительными отделениями...
- Китайский квартал, - осмелился предложить Мэнникон. Он был там во время свадебного путешествия. Угощался супом из акульих плавников. "Женитьба... это только раз в жизни бывает", - сказал он тогда своей Лулу.
- У меня есть приятель в отделении рака и эвтаназии, - сказал Тагека. Людвиг Квелч.
- Ну да, - кивнул Крокетт. - Квелч. Предстательная железа. Высший класс. - Кого только Крокетт не знал.
- Он был первым на курсе в Беркли, на три года старше меня. Пожалуй, стоит ему позвонить. - Ки потянулся к телефону.
- Обождите минутку, будьте добры, мистер Тагека, - выдавил из себя Мэнникон. - Вы хотите сказать, что собираетесь ставить опыты на живых людях? Может быть, даже убивать их?
- Крок, - сказал Тагека, - ты его сюда притащил. Вот и займись им.
- Флокс, - сказал Крокетт с нескрываемым раздражением, - вопрос сводится к следующему: ученый ты или не ученый?
Тагека Ки уже звонил в Сан-Франциско.
- Дайте-ка прикинуть, - сказал Людвиг Квелч, - что у нас сейчас есть. Предлагаю отделение Блумстейна. Думаю, в самый раз для начала; согласен, Тагека?
Тагека кивнул:
- Отделение Блумстейна. Прекрасно.
Квелч прилетел через четырнадцать часов после телефонного разговора и на весь день и весь вечер уединился с Тагекой и Крокеттом. Только в полночь Мэнникон был допущен на совещание, которое проходило в гостиной. Людвиг Квелч оказался высоким крупным мужчиной с прекрасными белыми зубами и добродушными манерами уроженца западных штатов. Он носил трехсотдолларовые костюмы со светлыми галстуками. Сразу же чувствовалось, что на такого человека можно положиться во всем. Он уже несколько раз выступал по телевидению с блестящими речами против системы бесплатного медицинского обслуживания.
Квелч вынул черную записную книжечку крокодиловой кожи и полистал ее.
- В данный момент, - сказал он, - мы располагаем тридцатью тремя белыми, двенадцатью неграми, тремя пациентами неустановленного происхождения, одним индийцем, одним бербером, семью азиатами, а также шестью пациентами предположительно китайского происхождения и одним японского. Все мужского пола, разумеется. - Он добродушно усмехнулся, намекая на область своей специализации. - Я бы сказал, тут есть из чего выбрать, не правда ли?
- Нас это устраивает, - сказал Тагека Ки.
- Все безнадежные? - спросил Крокетт.
- Я бы сказал, примерно на восемьдесят процентов, - ответил Квелч. - А почему ты спрашиваешь?
- Это я для него. - Крокетт кивнул в сторону Мэнникона. - Он беспокоился.
- Отрадно видеть, что возвышенный дух науки еще не вытравил из вас восхитительную юношескую щепетильность. - Квелч положил свою широкую ковбойскую лапу Мэнникону на плечо. - Не бойтесь. Ничью жизнь мы существенно не укоротим... разве что чуть-чуть.
- Спасибо, доктор, - пробормотал Мэнникон.
