И не забывал.
А в четырнадцать увидел то, что их друзья увидели куда раньше.
Истинный вид Алисы.
Во второй руке она удерживала огромный тесак, её белое платье было забрызгано кровью, и кровь была на ее щеке, её плече, ее теле.
Она улыбалась, и в её глазах больше не было света.
— Теперь ты меня тоже забудешь, — сообщила девочка буднично. — А мне придётся искать новых друзей. Что ж… — помахав рукой, Алиса двинулась прочь. К кладбищу. Прошла сквозь огромные врата и пропала.
Через пару дней Кирилл пришёл к ней сам.
Она сидела на крыльях памятника печальному ангелу.
Он читал надпись по одной букве, то и дело сбиваясь и начиная заново.
«Петрова Алиса Евгеньевна, 1748–1761».
— Тебе было всего тринадцать лет? — поднял Кирилл голову.
Алиса, качая ногой в башмачке, перегнулась через крылья, недовольно взглянула:
— Зачем ты пришёл?! Кто дал тебе право приходить?
— Ты сама.
— Что я сама?!
— Сказала, чтобы я приходил тебя увидеть, когда захочу. Я хочу.
— Дурак, — буркнула девочка, перепрыгивая через крылья и зависая в воздухе напротив Кирилла. Мальчик был её уже выше, поэтому чтобы смотреть глаза в глаза, ей пришлось висеть в воздухе. Впрочем, для привидения это не составило никакого труда. — Не приходи больше.
— Я хочу прийти.
Алиса сердито вздернула головой и шагнула к памятнику, влилась в него и пропала.
«Попробуй найти», — стегнул мальчика по щеке порыв ветра. — «Не найдёшь».
Он находил. Приходил на кладбище раз за разом и находил. Где бы она ни пряталась: в воздухе, на земле, под землей. Находил и приманивал.
Она выходила на его зов, потому что не могла устоять.
А потом она начала таять. Привидения не должны слишком долго общаться с медиумами, это разрушает их сущность.
И тогда они сделали то, что делали до них десятки раз медиумы и привидения — обменялись частицами собственных сущностей. Он отдал ей свою жизнь, жизненную силу, а она — кусок прожитой послежизни, сущности, которая составляла жизнь привидений. Его сила возросла, он словно бы вышел на новый круг, и Алиса снова начала разрушаться. Новый обмен, и новый виток. Они словно бы попали в заколдованную спираль. Маленькое привидение становилось все сильнее, и в какой-то момент ей уже не нужна была подпитка из реальности, чтобы сохранять себя в себе.
Ей не нужно было «питаться», ей не нужны были плохие чувства людей, их страх, ей не нужны больше были мелкие кусочки эктоплазмы.
Ей даже не нужен был Кирилл.
Но он сам стал сильнейшим медиумом из всех, кого она узнала почти за триста лет. Он стал призрачным медиумом. Тем, в ком практически не осталось собственной жизни, зато было сколько угодно жизни призрачной. Он был жив, но любой, кто понимал в том, что такое мёртвый мир, мог бы поклясться, что Кирилл — мёртв.
А потом она пропала уже и из жизни мужчины.
Он звал, искал, кричал.
Но Алиса не отзывалась.
Она появилась сама через несколько лет, когда он уже ходил в университет, нашёл себя в жизни реальной.
В своем неизменном платьице, с одним хвостом заплетенным, одним распущенным, с зайцем и тесаком. Она появилась прямо на столе в его квартире, когда он сидел с курсовой работой, уткнувшись в сухие строчки книги-реплики, датированной древними годами. Текст был очень мелкий, читался тяжело. Но Кирилл не сдавался, пытался снова и снова, и проваливался в своих попытках.
Когда звякнуло окно, он сердито поднялся, подошёл и захлопнул створку, а когда повернулся, она уже сидела на столе.
— Ты меня забудешь, — грустно сообщила она.
— А…лиса?!
— Ещё помнишь мое имя?
— Где ты пропадала?! — была забыта книга и курсовая, были забыты сроки, которые поджимали. Кирилл подскочил к столу, протянул руки и тряхнул девочку за плечи. — Где ты была?!
— Ты все ещё можешь меня касаться? Ты все ещё призрачный медиум. Только у вас такие способности… Я… прости…
— Лиска… Алиса… Лисенок… — у него не хватало слов, не хватало сил, он просто притянул её к себе, обнял изо всех сил, сжимая в своих руках. —
