— Не надо.
— Но я просто…
— Не надо. Идём. Иначе мы опоздаем на автобус. А потом будет поломка, и пойдём мы пешком или такси придётся ловить, — зачастила девушка. — Пойдём. Ну, пойдём же!
Кирилл спорить не стал.
Автобус уже отъезжал от остановки, когда мимо проехал с включённой сиреной карета скорой помощи. Кому-то где-то стало плохо. Это могло быть совпадением, но мужчина уже так не думал.
Скорую вызвали мужчине в пабе, которому стало плохо.
— Аня.
— Да?
— Куда мы едем?
— В ту ночь, когда всё случилось, помимо распорядителя зала, стол обслуживала девушка-официантка. Она тоже видела, как сильно напивается… ОН. И она тоже является сопричастной.
— Откуда ты знаешь её адрес?
— Адвокат сказал. А ему — мёртвые.
Кирилл хмыкнул. «Адвокат сказал» — было универсальным ответом, и судя по всему, это значило, что ответа мужчине лучше не знать.
Старенький автобус подпрыгивал на кочках, на грязном заднем окне кто-то нарисовал рожицу с высунутым языком и подписал: «Помой меня». Видимо мыть автобус никому не хотелось, и рожица плакала каплями недавнего дождя.
— Кирилл…
— Что? — повернулся к Ане мужчина.
Она попыталась что-то сказать, раз, второй, потом покачала головой. Спокойно, словно ничего не случилось, отвернулась:
— Забудь.
Но Кириллу почудилось в её движении, в её взгляде тоска и мольба. Но ведь она же… Она…
Думать об этом было больно, и мужчина отвернулся в сторону.
За окном заплакал начавшийся дождь. И в сером отражении потёрлась одинокая слезинка, скатившаяся по бледной холодной щеке.
Автобус остановился только через двадцать пять минут. Жила девушка-официанта на другом конце города. Серая девятиэтажка старой планировки стояла в глубине старого спального района. На улицах практически не было людей. Все были на работе.
— Разгар рабочего дня, как-никак, — пробормотал Кирилл, подняв голову. В похожей девятиэтажке жила со своей семьёй Аня. Сейчас они переехали, но… Бросив взгляд на девушку, мужчина убедился, что она спокойна и двинулся первым к указанному подъезду.
Лифт как всегда не работал, и на шестой этаж пришлось подниматься пешком. Под дверью они стояли минуты три не меньше. И если бы Кирилл бы один, он скорее всего бы ушёл. Но Аня настояла на своём, говоря, что дома хозяева есть. Поводов у Кирилла сомневаться в словах девушки не было, поэтому он спокойно стоял под дверью, ожидая когда им откроют.
Дверь открылась так резко, что если бы Кирилл стоял под ней, он вполне мог бы остаться без носа.
На площадку вылетела в драненьком халатике всклоченная девица лет девятнадцати-двадцати.
— Кому дома не сидится, кто там шарится по чужим домам, дворам?!
— Смею надеяться, что всё же я не шарюсь, — отозвался Кирилл, чуть повернув голову. Опираясь на стенку сбоку от двери, он смерил девицу таким взглядом, что та, заалев как помидор, торопливо запахнулась и прикрыла стыдливо ладошкой прореху на боку.
— Вам чего?
— Соседка твоя дома?
— Вам припадочная эта нужна, что ли?
— Почему припадочная? — тут же спросил Кирилл.
— А как ещё эту идиотку назвать? Уволилась с работы, три дня проревела в подушку, а потом начала в истерике биться. В психушку бы её надо было везти! В психушку! Там таким дурам как она самое место.
— А куда её увезли?
— В это самое, ну короче куда не психов забирают.
— Кто увёз?
— Скорую вызвали. А ещё соседка наша раскудахталась, бегала вокруг неё, Сашенька, Сашенька! До чего ж ты себя довела, девонька!
— В невралгию Сашеньку увезли, — раздался укоризненный голос. И вместе со стуком клюки по грязному полу на площадке появилась старушка. Видимо, та самая соседка, потому что девица вначале взвизгнула, а потом спряталась за дверью. Вовремя, потому что следом в дерево ударила клюка. —
