В дверях стоял черный регент. Молодой и прекрасный. Но даже Лика поежилась, увидев бешенство в холодных синих глазах. Бешенство и голод.
— Ну что, — усмехнулся Регент. — Ты готов?
— К чему? — тихо спросил мальчишка.
— К смерти, — пожал плечами мужчина.
— Почему именно я?
— Ты сирота. Твоих родителей никто никогда не видел. Но твои глаза — выдают одну нехитрую истину. Ты не отродье бедняков. В твоих жилах течет кровь хранителей. А они всегда были аристократами.
— Неправда! — Оракул дернулся, пытаясь ослабить путы, стягивающие руки.
— Не старайся, — усмехнулся Регент, присаживаясь на корточки, рядом с мальчишкой. — Веревки я заговаривал лично. Так что тебе не развязать их и не ослабить.
Оракул съежился, не желая ничего больше говорить. Он читал свой приговор в холодном взгляде. Регент усмехнулся и поднял мальчишку на руки. Укутал его в свой теплый плащ. Подросток поднял на него изумленные фиолетовые глаза.
— Не хочу, чтобы ты замерз, — пояснил мужчина, с ленивым зевком. — Чем больше у тебя будет сил, перед ритуалом, тем лучше.
Телепортационные искры заставили Оракула прикрыть глаза. А когда открыл, то понял, что они находятся в незнакомом месте. Спину холодил камень алтаря. Плащ регент даже не сдернул, но мертвенный холод проникал сквозь теплую ткань. Снег мягко сиял в багровом свете луны.
Лика огляделась. Ей это место было отлично знакомо. Да и вулкан, сейчас полыхающий жаром, не давал перепутать место.
Алтарь по кругу был очерчен небрежной линией. За ней на снегу валялись низкие приземистые твари. То одна, то другая начинала возмущенно скулить, и тогда голодный вой поднимался над поляной.
Воздух над алтарем сгустился неожиданно. Плотное облако не пропускало, а скорее даже поглощало свет луны. В середине зажглись багровым светом глаза.
Регент торжествующе расхохотался, глядя на плоды своих усилий.
— Твоя пища! — показал он на мальчишку.
— Твой договор. Свисток для призыва.
В руках мужчины появился узкий пергамент и цепочка со свистком. Регент мечтательно улыбнулся.
— Завтра я тебя призову.
Багровые глаза мигнули и погасли.
— Иди, — приказ демон.
Мужчина даже не обиделся. Полыхнула телепортационная вспышка, и он исчез.
Страх мальчишки, ничем не сдерживаемый, затопил поляну, заставив порождения сумерек торжествующе повизгивать, предвкушая добычу.
В свете луны отчетливо была видна сила, окутывающая Оракула. А потом ее стремительный бег. Оболочка истончалась, сила уходила по нити, связывающей демона и Оракула. А вместе с ней уходила и жизнь. От былого могущества мага стихийника не осталось ни следа.
Когда силы у Оракула почти не осталось, полыхнуло светло-зеленое сияние, и появились Лайм и Ивен.
Лика прервала воспоминание, задумчиво глядя на Оракула. Теперь она понимала. Он вел себя как мальчишка, выглядел как мальчишка — думал и ощущал. Застряв в том возрасте, в котором был, когда попал на алтарь демона.
— Сколько тебе осталось? — тихо спросила Императрица.
Оракул поморщился, мгновенно догадавшись, с чего возник такой странный вопрос.
— Лет десять, — тихо ответил он, не глядя на свою повелительницу. — Не больше… Да еще и близость сумеречной планеты постоянно вытягивает из меня силы. Миледи, — внезапно поинтересовался Оракул, глядя сквозь Лику. — А где закончился Ваш сон?
— На колокольне, — пожала плечами Лика.
Мальчишка вздрогнул, черные шелка растрепал ветер. Потемневшие фиолетовые глаза смотрели на Императрицу не просто с легким страхом. Оракул был смертельно напуган. Губы с трудом произнесли слова.
— Точно?
— Да, — Лика даже не понимала, что такого могло случиться, из-за чего возник такой страх.
— И какой именно колокол тревожно бил?
Императрица серьезно задумалась. В ее сне… Там было темно, не было ни луны, ни солнца. Всепоглощающая темнота, которую не могли разогнать магические светлячки. Только живые костры, вспыхивающие везде, разгоняли ее.
Давящая тишина окутала город. Ни звука не раздавалось над улицей. Дома были брошены. Явно в спешке. В императорском дворце, хорошо видимом с колокольни, были распахнуты окна и двери. Только флигель буквально искрился от мощи наложенных на него щитов.
Колокола молчали.
