что и чем закончится.
— Ты какой-то странный.
— Здесь была Инесса.
— Вот как? И что она наговорила?
На пересказ всего, что сказала драконица, у Лайма ушло несколько минут. Потом драконы помолчали, каждый обдумывая ситуацию.
— В том, что тебя отправят вниз — я не сомневаюсь. Ситуация действительно выходит из-под контроля. Линии судьбы двоятся, пересекаются, сливаются, снова расходятся. С ними происходит что-то странное. И правитель знает о нашем плане.
— Откуда? — насторожился Лайм.
— Потому что это я, — Хим смущенно улыбнулся.
— Что?
— Так получилось. Вначале мы с тобой подружились, а потом старый дракон правитель ушел, оставив мне свою память. Я стал Правителем. А ты сам знаешь, что Правителя никто и никогда не видит. И его мысли и желания доносятся путем старого пергамента.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — справившись с первым удивлением, поинтересовался Лайм.
— Потому что Инесса сказала тебе не всю правду. Авалон действительно почти во всех случаях обречен на гибель. Но есть один шанс, совсем-совсем маленький, что планета останется в целости и сохранности.
— Что за шанс?
— В этом то весь вопрос. Ни один Оракул не смог увидеть, что должно случиться. Зато каждый сказал, что это будет просто цепь случайностей. Самых идиотских и непредсказуемых.
— Да… — задумчиво протянул Лайм. — И что делать?
— Тебе завтра отправляться вниз. Специально ничего не делай. Просто живи там как человек. Посети невольничий рынок, ведь там ты хороший врач? Потом покатайся по деревням, собери те знаки, о которых упомянула Инесса. Кому как не планете знать, кто может помочь ей спастись. Будут предлагать заказы — не отказывайся. В общем, отправляешься вниз с тем, чтобы просто там жить.
— Странное задание, — вздохнул дракон.
Хим усмехнулся.
— Ты даже не представляешь пока насколько странное.
— А где я найду кулинара? Ты же знаешь, что есть то, что готовят люди — в большей части невозможно.
— Лайм! — Правитель закатил глаза. — Ну, хоть ты не тормози, а? Ты будешь на невольничьем рынке. Купи себе там рабыню.
— Хорошая идея, — кивнул Лайм. — Я так и сделаю. Но раз отправляться завтра утром, то мне надо начать собираться сейчас.
— Да, — кивнул Хим. — Я уже ухожу. И Лайм, удачи.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Инесса была права. Ты один из тех, кто будет в центре этой истории.
Дракон склонил голову. Хим исчез. А Лайм буквально без сил упал на шкуру белого медведя, добытого во время одной из экспедиций на Терру 2, еще когда люди не начали ее заселять и по лесам, полям бродили обычные животные.
Слишком много информации — это тоже вредно. Дракон свернулся калачиком на шкуре и уснул.
За всем происходящем на Авалоне заинтригованно следили обычно бесстрастные глаза.
Ирм отошел в сторону, проверил линии звезды. Десять лучей для зова крови. Силы уйдет очень много. На следующее утро бедным слугам придется несладко, пока приведут Повелителя в порядок. И ведь сложно же сказать когда именно перенесется на планету тот или та, в чьих жилах течет родственная кровь. Звезда будет гореть десять дней. Десять дней она будет звать родственника. Десять дней. Но даже когда кровник попадет на Авалон, звезда не погаснет. Поэтому и нельзя будет сказать, когда именно ребенок будет на Авалоне. Когда именно на него начнется охота.
Маг вздохнул. Сосредоточился и запел. Высокие и басовитые ноты сменяли друг друга, зажигая руны по внешнему кругу звезды. Странная мелодия то шла плавно, то резко обрывалась, чтобы потом начался новый припев.
Двадцать минут из комнаты доносилось пение, заслышав которое слуги спешили подальше от башни мага. Песенная магия считалось самой сложной и мало контролируемой. Зато и эффективной.
Пение оборвалось неожиданно. Ирм стоял на коленях перед горящей звездой. Теперь ему осталась самая малость.
Вытянув руку над центром нарисованного знака, маг порезал ладонь. Кровь, странного оттенка, не красная, а какая-то льдисто-голубая потекла на звезду. Семейной тайной мага было то, что он не человек. Но и не дракон тоже.
На следующее утро, бесстрастное солнце осветило старый храм, затерянный в самом сердце непроходимых джунглей. На полу, поверх линий
