достающие до пояса взрослого мужчины, сидели на могилах вокруг девчонки, и выли. Весьма художественно. Так, что по спине мороз продирал.
К сожалению, единственной свидетельницей этого «концерта по потусторонним заявкам» была та самая рыжая. А ей то ли не было дела до волков, то ли в своей жизни она видела что-то и поинтереснее, но она всё продолжала ползать по земле. На коленках уже давно отпечатались ярко-алые вмятины. Кое-где белая кожа покрылась царапинами, хоть и длинными, но не кровоточащими. Юбка помимо грязных пятен украсилась парочкой прорех. А коса растрепалась, став больше похожей на своеобразную мочалку.
Девчонка на эти мелочи жизни не отвлеклась. До полуночи надо было успеть. В конце концов, сбежать от стражей инквизиции на ее памяти так ни у кого и не получилось. И интуиция подсказывала девчонке, что первой она в этом списке тоже не будет. Не с ее «везением».
А в руки инквизиции девчонке не хотелось, и домой — тоже. Особенно, если учесть, какие именно планы главный инквизитор на нее составил.
Если бы не инквизиция, если бы не лето, если бы не положение звезд… девчонке бы и в голову не пришло такое самоубийственное занятие. Но выбора не было. И пришлось смириться с тем, что с кладбища она может и не вернуться. Это было более чем реально, если вспомнить о том, что у нее наперекосяк шло всё. Начиная с жизни и заканчивая тем, что даже в принципе осечки давать не могло.
Когда до полночи оставалось всего пять минут, рыжая выпрямилась. Неторопливо отряхнулась от пыли, накинула на плечи свитер, чтобы не зябнуть на усилившемся ветру июльской ночи, и вступила в первый защитный круг огромной пентаграммы, нарисованной белой краской прямо по земле кладбища.
Первые капли крови упали на землю, зазвучал хрустальный звон, и зажглись маленькие черные свечи. Язычки рыжего пламени волновались, дрожали, и если девчонка хотела добиться эффекта, нужно было успокоиться.
«Выбора нет», — повторила рыжая ведьма сама себе. Немного покрутила мысль в голове, надеясь, что появится ну хоть какая-нибудь альтернатива. Пускай даже там земля под ногами провалится, только бы не вызов.
Земля под ногами оставалась сухой и пыльной. Крапива всё так же нещадно жгла оголенные участки тела. Сумерки пополам с туманом наползали ближе к пентаграмме, призраки, встревоженные происходящим, наоборот отлетели подальше. Некоторые из них уже видели подобные пентаграммы.
Тянуть время дальше было уже некуда. И еще раз вздохнув, девчонка решилась.
«Ну, начнем! И да будет со мной… если не сила и не благословение, то хотя бы удача… Хотя, о чем я думаю? Это не по мою душу…»
Одновременно с первым ударом призрачного колокола на кладбище, отбивающего полночь, ведьма надрезала свое запястье. На землю упали горячие темные капли, а вслед им зазвучали колдовские древние слова.
Все семь полос защитной пентаграммы пришли в движение. Земля дрожала, метались огоньки свечей, нарисованные линии как живые переползали с места на место. Где-то позади ударил гром, глаза ослепила яркая вспышка.
А когда ведьмочка смогла проморгаться, в центре пентаграммы уже цвел огромный черный ирис. Темные лепестки с деликатной синей серединкой и золотистыми усиками жались друг другу, не желая распускаться.
Подавив желание перевязать запястье, с которого продолжала капать кровь, рыжая вздохнула.
— Эй, как там тебя… О, демон, пришедший на зов, прошу я заключи со мной контракт! Назначим цену, срок и оброк, — поморщившись от сказочно- напевного заговора, рыжая сбилась на деловой тон. — Я чувствую, что ты здесь. Пусть даже ты прячешься от меня в моей же пентаграмме, я тебя ощущаю. Я хочу заключить с тобой контракт. И я даже знаю, что именно предложить в качестве…
Рыжая не договорила.
Седьмая внешняя линия пентаграммы взорвалась. Магия пришла в движение, словно из прорванной плотиной приготовилась рухнуть вниз. Но так и опала бессильной волной лепестков сирени, не найдя нарушителя.
Ведьмочке оказалась тесно прижатой к мужскому телу. Ее рыжая коса, ее гордость и сиречь ее силы, была намотана на мужскую руку. И где-то на середине косы дрожал меч. Наточенный атам застыл около горла таинственного напавшего. Рыжая готова была не задумываясь пустить его в ход, если хотя бы одна волосинка из ее косы будет перерублена.
Эта решимость читалась в серых глазах с едва уловимым фиолетовым оттенком. Ведьма была неудачницей. Она была серой мышкой. Она была… да кем угодно, но коса — ее единственная гордость была тем, что ведьмочка никому бы не позволила тронуть.
— Прошу простить, — повинился мужчина, отпуская рыжую косу ведьмы. — Признаться, я ошибся. Думал, очередные враги, а оказалось нам скорее
