Вир, потянувшись за еще кусочком аппетитного домашнего хлеба, даже не обратил внимания, как на него посмотрели остальные. Это уже был этап пройденный, знакомый. Сейчас кто-то из троицы скажет, что Вир, конечно же, их простил. И на этом все будет закончено.
Родителей Вир не винил. Поднять на ноги четверых детей было тяжело. Тем более что старшие ничего не делали, только учились на девятом курсе светлоэльфийской академии магии и военного искусства. Сам Вир ушел после четвертой, получив начальное магическое образование. Обучение там стоило дорого, а Сэм и Локки считали себя аристократами и ничего не делали для того, чтобы получать стипендию правящей фамилии.
Мама занималась домом, выращивала в теплице на продажу редкие травки. В соседней теплице выращивала овощи и фрукты для дома.
Отец работал.
И усмотреть за тремя оболтусами было невозможно. Себя в эту категорию Вир совершенно законно не причислял. Он повзрослел через пару месяцев после того, как в душе начало просыпаться проклятье их рода. Сила Палача.
Пока сила еще подчинялась ему не особо, приходила когда хотела, запускала в душу кривые когти, разрывая ее болью на части. Пока еще сила оставалась не слишком страшной, не очень жестокой. Просто соврать было в присутствии Палача невозможно. Именно этим и объяснялась карьера Вира.
Гораздо удобнее на суде знать, что соврать никому не удастся.
Винтарион так сильно ушел в свои мысли, что совсем не услышал, как леди Синтия спросила:
— А как вы в его кабинет попали, дети?
— Мам! — поморщился Локки. — Ты такие странные вопросы задаешь. Через дверь!
— Через какую? — спросила леди Синтия, и этим вопросом вернула Виру интерес к происходящему.
— В коридоре которая! Мам, что за странные вопросы? — возмутилась Летти. — Ты что, не выспалась?
— Не выспалась, — легко согласилась женщина. — Сегодня пришлось встать на рассвете, чтобы собрать коробочки первоцвета. Ты хоть и обещала помочь, даже не подумала встать, и вернулась после полуночи. Сильно после полуночи. И сама сказала не будить тебя. Так все-таки, дорогие мои, как вы попали в кабинет Вира, если дверь я заговорила?
— Заговорила? — Сэм нахмурился.
— Да, — кивнула леди Синтия. — Заговорила, чтобы узнать, придете вы извиняться или обманете нас с отцом. Снова.
Младшее поколение испуганно замерло.
Вир потянулся к лимонному пирогу, но рука повисла в воздухе, как только его мама предложила, не повышая голоса.
— Вы трое извиняетесь сейчас перед Виром. За свои слова. За свои поступки.
— А если не извинимся? — спросил Локки, совершенно не ощущая своей вины ни в чем.
— Значит, все ваши поездки будут отменены, — сказал лорд Хейл. — Вы все трое будете лишены всех поездок. Мы закроем поместье барьером, который не позволит вам ездить на гулянки, пьянки и на танцульки в соседние поместья. Будете помогать маме в теплице. Это тебя касается, Летти, в том числе. Вы же двое, — взглянул он на сыновей. — Будете помогать мне в лесу. На границах снова браконьеры появились.
— Да почему из-за какого-то… мальчишки мы должны лишиться своей поездки? — подскочил Сэм. — Мы на эту поездку…
— Не накопили ни единой серебрушки, — перебила леди Синтия. В спокойном и мягком голосе женщины прозвучали отзвуки грядущей бури. — Сядь.
Сэм поспешно опустился на стул.
— Я считаю, что вы, мои дорогие, должны знать, что поездка ваша в этом году стала возможной только благодаря вашему брату, который отдавал свой оклад. Поскольку вы не считаете нужным уважительно относиться к нему и его труду, вы не должны пользоваться тем, чего добился он. У вас, — женщина взглянула на часы. — Ровно три минуты. Или вы извиняетесь. Или на побережье поедет Вир. Его начальник уже говорил о том, что пока судебная сессия будет закрыта, мальчику не мешало бы отдохнуть. Заодно найдет там новых друзей.
Три минуты прошли в молчании. Извиниться, не чувствуя своей вины, никто из троих не смог.
— Да кто будет дружить с таким монстром! — первой сдали нервы у Летти. Подскочив, отчего стул проехался ножками по полу, царапая светлое дерево, она рванулась к выходу из комнаты… и не дошла.
За раскрытым окном задорный голос девочки звонко затянул:
— Солнце мое остроухое!
Счастье мое бирюзовое!
Хватит томить меня сутками!
Выгляни же ясноокое!
Девочка замолчала, и уже раздалось на четыре голоса:
— Ви-и-ир!
Из рук Сэма выпала тарелка. Со звоном прокатилась вилка из рук Локки.
