успеваю осознать одно, уже происходит другое".
"Как говорит в такие минуты Карен - всё надоело, хочу домой".
"Точно", - согласился Вир глухо.
И не стал говорить о том, что уже не очень понимает, где именно его дом находится.
Кажется, этот мир дурно влиял на его голову и сердце. Или они просто были в разладе, не желая находить общий язык.
Дальнейший путь прошел в полном молчании.
Менялись под крыльями дракона пейзажи. Перетекали из одного в другое, обрывались резкими краями, превращаясь в пустоту. Из золотого края песка дракон со всадниками перелетал в холодную зиму или мчался вдоль огромной реки насыщенного лимонного цвета. Мимо изломанных деревьев, с огромным замком, делящимся на три части, мимо пустоши, по которой бродили гигантские рептилии.
Дальше и дальше.
Туда, где сейчас их ждали, где они были очень нужны, и куда успевали еле-еле!
На поляне, где должны были быть Стар и Карен - они и были. Но был и кое-кто ещё, кому они проигрывали в бою!
Уже расползлись от магических ударов деревья, окружающие поляну, и по кругу, словно создавая природный дуэльный зал - были наросты из щепок и деревянной плесени. На траве остались уродливые проплешины. Трава была вытоптана, сожжена, покрыта белым и алым.
Алым была кровь.
И она была везде.
На траве, на деревьях, на одежде Стара, хотя сам вампир, кажется, не был серьёзно ранен.
А вот Карен - была. Стихиария стояла на коленях, зажимая распаханный живот. Кровавые капли окрасили её рубашку и брюки алыми разводами. А Стар с трудом, из последних сил удерживал огромный цеп с тремя лезвиями в нескольких сантиметрах от её шеи...
Глава 33. Искусство доведения до белого каления.
Времени на аккуратный спуск не осталось. Дракон сложил крылья и камнем рухнул вниз, но и этого могло бы оказаться недостаточно, если бы не Лея.
Все, что успел увидеть Нейл, это как мимо взгляда метнулось алое полотно. Над головой у него застонал страдальчески Вир, пробормотав:
- Не повторяйте это, дети, дома, плохо заканчивается.
Сакраментальное "куда, идиотка?!" добавлять эльф не стал. Самоубийцей не был, а в таком состоянии Лея могла по шеям надавать и своим, и чужим, особо не разбирая, кто под руку попал.
Демонесса была вот такой - яркой, вспыльчивей и совершенно неадекватной, когда кто-то покушался на друзей. Все тени такими были, но она была единственной, кто полностью утрачивал над собой в такие моменты контроль.
Когда ситуация была средней тяжести, Лея могла и поиздеваться над друзьями, воспользоваться случаем, чтобы научить их чему-то новому или заставить вспомнить что-то старое. Это было очень даже в духе их алой подруги. Более того, она не раз сама подстраивала такую ситуацию, утверждая, что так знания усваиваются лучше. Хотя, как не раз потом подтверждали тени, так оно и было.
Но как только ситуация становилась критичной, у демонессы выключились и разум, и тормоза, и все магические ограничения.
Звучал большой "ба-бах", немного сносило крышу, и окружающим в такие моменты следовало держаться как можно дальше.
С чем такое поведение было связано - объяснять никому не нужно было. Вероятности, те самые чертовы вероятности, которые не давали Лее спокойствия. Тени не спрашивали, сколько раз в этих снах-видениях девушка видела их смерть, но судя по тому, каким мертвенным становился ее взгляд - она успела повидать очень много смертей, злых, болезненных, горьких!
И кто мог бы обвинить Лею в том, что она реагирует, возможно, чересчур агрессивно? У теней язык отнимался, когда они на неё смотрели. Демонесса сама всё понимала, потом извинялась. И перед друзьями, и даже перед теми, кого чуть не размалывала в порошок, если кто-то из теней успевал её вовремя оттащить.
К счастью, в стенах академии таких случаев не было ни разу, а то вся легенда и весь облик - девочки-фиалки разлетелся бы в мельчайшие осколки на глазах окружающих. Если бы было кому об этом рассказывать. Потому что выживших, если теней рядом не было - не было тоже.
А вот сейчас вполне появился кандидат на спасение.
Потому что тварь, атаковавшая Карен, отлетела в сторону за мгновение до страшного удара алой торпеды.
Стар, ругнувшись сквозь зубы, (так и до инфаркта недолго!) кинулся к жене. Лея осталась стоять перед ними, и, что примечательно, вооружаться
