новый приступ. Новая душа отчаянно рыдала, пока ее тащили из-за порога Чертога Ночи.
…Лекари и танцоры, воины и аристократы, маги и некромаги, шпионы и любовники, из-за черты смерти некто вытаскивал всех подряд.
Может быть, ему не нужны были конкретные вампиры, может быть, это было не более чем разведка боем, можем быть, лучше просто не получалось.
Кружась в этом плаче душ, плача вместе с душами, Деметра проживала чужие жизни и окуналась в чужие смерти.
90 раз рождалась человеком и 90 раз человеком умирала.
90 раз рождалась вампиром и 90 раз вампиром умирала.
Большинство душ отчаянно рыдало, не желая покидать чертоги, не желая возвращаться на бренную землю. А некоторые, которых поманили запахом крови и запахом костров, на которых будут гореть их враги, со счастьем ринулись вниз. Собирать кровавую жатву!
Девяностое первое видение, человеческая жизнь была хаосом крови, а потом — в обличье вампира, хаосом человеческих и вампирских смертей. Захлебываясь от этой крови, сходя с ума от всего, что эта тварь успела за свою немалую жизнь натворить, Деметра слепо распахнула глаза, заходясь в отчаянном крике.
«Тише, тише», — девочка все так же ждала Деми, на границе между виденьем и тяжелым сном-кошмаром. — «Тише».
«Кто… Что это за чудовище?»
«Один из тех, кто был заточен в тюрьму Ночи. Одно из порождений тьмы, которое не должно вернуться на землю».
«И много там таких?»
«Откуда же мне знать», — девочка погладила Деметру по голове. — «У тебя еще есть время перед следующим приступом видений. Может быть, стоит как-то прервать это?»
«Не могу. Я уже пыталась. Но не могу…»
«Значит. Еще… сколько?»
«Девять. Я предрекала, что алхимик, которого отвергли и небеса, и геена огненная, пробудит сто павших воинов».
«Сто…» — повторила с ужасом девочка. — «Сто душ украдены из чертогов Ночи?»
«Я не хочу… Не могу верить в то, что десять из них будут такими кровавыми…» — Деметра закрыла глаза, вновь окутываясь в кровавый вихрь преступлений.
Семь кровавых душ оставили девушку с сединой на висках… С каждой новой душой шлейф преступлений становился все кровавее. И о трех оставшихся она думала с ужасом.
И ужас оправдался в полной мере, когда из Чертогов вытащили восьмую душу.
Кровь. Крики. Боль. Смерть. Кровь. Крики. Боль. Смерть. Ужас…
Она вырезала людей городами. Убивала десятками и сотнями. Убивала страшно. Мучительно. Убивала ради крика, ради убийств. Ради костров. Убивала просто так. Вместо завтрака или как дополнение к ужину.
Между восьмым и девятым видением не было перерыва.
И Деметра успела приготовиться к самому худшему. Но худшего не произошло.
Потому что вместо видения полного перерождения девушка неожиданно получила какую-то мозаику, прошлое наслоенное на будущее. Смешанные, как коктейль бездарным барменом…
Прошлое. Рождение промелькнуло перед ее глазами словно искра. Его рождение и его человеческая жизнь были далеко не просты, хотя и чем-то интригующе.
Будущее. Он стоял напротив, через дорогу, и просто смотрел. Высокий, статный, с сильными руками, на которых бугрились мышцы, с мощными широкими плечами. Он стоял в своей легкой рубашке, расстегнутой до середины груди, позволяющей полюбоваться кожей с бронзовым загаром, и смотрел на нее своими волшебными, цвета живого огня, глазами. Спокойно и как-то изучающе. Он знал, кто она такая, но ему было все равно. Он просто смотрел.
— Как тебя зовут? — Принес ветер ее слова, сказанные едва различимым шепотом.
— Аркат. — Прорычало пламя его глаз. — А тебя?
— Деметра.
Они замолчали, глядя друг на друга. Сильный ветер трепал его небрежно обрезанные рыжие волосы, гладил кожу своими порывами, а Аркат не сводил глаз с девушки. Медленно текло время, а они все стояли… Она в его глазах искала его прошлое, его будущее — и не находила ни первого, ни второго. Он видел в ней что-то знакомое…
Прошлое. Поле, усыпанное телами воинов. Поле человеческой войны. Груды тел, запах тлена и стаи ворон. В центре этой кровавой бойни — белоснежный шатер, на коленях перед которым женщина, в которой Деметра увидела какое-то сходство с собой. Хотя эта женщина — не была вампиром, а была смертной, под ее рукой лежал меч. И она готовилась с честью принять последний бой в своей жизни.
