назад я беседовал с отважными путниками. Один из них здесь. Дан, — обратился король к парню, — Чаргос знает о том, что произошло с вами?
— Он все знает, — кивнул Дан, вскочив со своего места. — И то, что произошло со мной и моими друзьями на холме Мерсилванда, в Лоте, Глаулине, Шине, Кадише и Индаине. О нашем путешествии через Вастию и Вечный лес. Он знает и то, что произошло с Сашем и принцем Тииром. Начиная от кражи светильника из храма Эла и побоища в проходе Шеганов вплоть до освобождения Дарджи. Думаю, он знает многое. И то, что неизвестно мне, тоже!
— Достойный ответ, — кивнул Даргон и обернулся к остальным членам совета. — Думаю, надо отпустить детей. Выслушаем подробный рассказ и обдумаем все еще раз. Это необходимо, тем более что вечером мы собираем мастеров легионов.
И вот теперь Дан и Райба сидели рядом со Шваром, и мальчишка вполголоса рассказывал воину о гибели Лукуса, Хейграста, Леганда. Рассказывал до тех пор, пока из шатра не вышел Даргон и не направился к ним. Швар вскочил на ноги и, не успев стереть с лица боль от скорбных вестей, умчался по каким-то неотложным делам. Даргон сел на бревно и дал знак Дану и Райбе сесть рядом.
— Разговор в шатре еще продолжается, — сказал он скупо. — Чаргос — знаток военного дела. Ему есть о чем поговорить с Юриусом и Иноксом. От себя могу добавить, что если однажды императором станет Юриус, это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что умный правитель — это процветающее государство, которое стремится не к войнам, а к благоденствию своих подданных. Плохо, потому что если война с Империей когда-нибудь случится, победить такого полководца будет непросто. Что касается Инокса, — Даргон неожиданно обнял Дана и Райбу, — он очень строг и очень жесток. Но справедлив и честен. Говорю это, потому что чувствую вашу неприязнь к нему.
— Салмия будет воевать с демоном? — тихо спросил Дан.
— А разве у нас есть выбор? — спросил Даргон. — Просто мой брат Луин и князь Инокс должны сами это понять. Юриус готов к вторжению в Дару, а Салмия, несмотря на то что потеряла множество подданных, не пережила такого унижения, как побоище в проходе Шеганов и разорение храма. Я хочу поговорить с тобой, Дан, вот о чем. Чаргос рассказал многое, но не все. Сейчас рядом с нами чужих нет. Расскажи о походе на Остров Снов.
Дан поднял глаза, взглянул в лицо королю Даргону и понял, что, если понадобится, он немедленно пожертвует собой ради этого величественного, но открытого человека. Даргон выслушал его рассказ, помолчал и поднялся, устремив взгляд в тонущее в вечерней мгле пространство Дары.
— Я безмерно опечален, что Леганда больше нет. Если бы ты знал, как я хочу посетить Остров Снов! Не для силы или ответа на вопросы. Для того чтобы пройти сквозь очистительное пламя, чтобы разобраться в себе самом.
— Чаргос может тебя отвести, — прошептал Дан. — Или Фардос. Можно договориться и с хозяйкой Вечного леса.
— Чаргос валли? — спросил Даргон.
И в это мгновение ослепительная молния вонзилась в небо у горизонта. Она сияла так долго, что Даргон, Дан и Райба успели смахнуть слезы и протереть глаза, а из шатра выскочили Чаргос, Луин, Инокс и Юриус. Словно крона огромного дерева, поползли по серому, почти черному небосводу искрящиеся ветви, оплели Дару от горизонта до горизонта, пронзили тяжелые облака над деррскими лесами, налились кровью — и только после этого погасли. Темнота окутала землю, и из этой темноты докатился оглушительный грохот. Прошло еще несколько мгновений — и волна удушливого, липкого, проникающего до костей ужаса накрыла деррский берег Инга.
— Думаю, что выбор за нас уже сделан, — прошептал Даргон.
Саш стоял у бойницы и не мог отделаться от ощущения, что видит кровавое представление, все назначение которого не взятие или оборона Ари- Гарда, а что-то иное, ведомое только его устроителям. Напряжение и зло висели в воздухе как изморось. Лица «отребья» в надвратной башне постепенно стекленели, такие же лица, наверное, были и у защитников Ари-Гарда на равнине, даже Баюл сморщился как высохший гриб, соединил пальцы и бормотал что-то вполголоса, отгоняя головную боль. Волны ужаса накатывались со стороны раддов, но, сталкиваясь с волей властителя Ари-Гарда, оборачивались готовностью его подданных к смерти. И эта наведенная жажда крови ощутимой росой оседала на пальцах, на глазах, на корне языка, проглатывалась вместе со слюной, но не действовала на Саша. Он даже рискнул раскрыть ладони и потянуть на себя жгучую магию и едва не задохнулся от количества силы, рассеянной между могучими противниками.
Когда острог раддов подобрался почти вплотную к руслу Маны, в бой дарджинских барабанов влился зов трубы и вармы пылающих стрел взвились в воздух. Ни одна из них не долетела до бревенчатой стены, все они упали на застеленную травой и пропитанную варевом землю, и тут же клочья низкого, но жаркого пламени поползли упругими языками в сторону движущейся крепости. Несколько щитов замерли, и до дарджинских редутов долетел истошный вой архов.
— Вот кто движет эти громады! — прошептал Баюл.
Пламя поднималось, растекалось в стороны, но тучи, продолжающие ползти с Плежских гор, уже исторгали из себя потоки воды. Они не сбили все пламя, но бревенчатые щиты соединились в линию и вновь поползли вперед.
— Ширина Маны не менее полуварма локтей, — прикинул Свач. — Стенка у раддов от силы высотой с дюжину. Не удастся перекинуться на наш берег. На мост им дорога, только на мост.
Откуда-то из-за щитов, из глубины шевелящегося, живого месива зародилось и покатило над равниной мрачное уханье, с вершин далеких Копийных гор ему ответил натужный звон, словно железной полосой били по огромному медному блюду, и тучи стрел теперь уже взлетели и над воинством
