придется. Кору наращивать, шириться и крепнуть, к небу тянуться, ветви распрямлять, листья раскрывать!
— А я? — воскликнула в нетерпении Райба.
— А что можешь, то и делай, — вдруг грустно ответил старик. — Беритесь за посох с Даном в четыре руки и втыкайте его в землю. Там все и начнется. Смарагу что нужно? Огонек да желание, чтобы проснуться, а дальше — только помощь. Ты, девочка, отдавай то, что у тебя есть. Боль скопилась — боль отдавай. Слезы невыплаканные — и слезы пойдут. Счастье какое промелькнуло — им поделись. Тут закон простой. Сколько отдашь, столько силы и получишь. И чем чище сама, тем и сила твоя будет чище. Ну да поможет вам Эл!
Дан подождал, пока Райба сомкнет ладони на зеленой коре, поднял посох перед грудью и вонзил в землю.
Лидд разбудил Саша ранним утром. Заглянул в пустую палатку, усмехнулся, оглядев нетронутые лежаки, и сказал только два слова:
— Время пришло.
Саш быстро собрался и вышел наружу. Туман уже рассеивался, но невидимой пеленой наползал новый туман. Запах еще не пролитой, но уже готовый истечь крови, становился все гуще и гуще. Плевались за спиной Саша наемники, морщился Баюл, пытаясь почесать пикой себе спину. Серые воины стояли вокруг основания холма стеной. За ними застыли полдюжины колдунов ари в высоких шапках.
— Идете за мной, — глухо бросил Лидд. — Стоять будете там, где оставлю. Сражаться только в двух случаях: если я прикажу или если вас будут убивать. Впрочем, во втором случае кто как может. Слушать только меня! Я для вас и Бангорд, и демон, и самый страшный колдун, и палач! Понятно?
— Прозрачней хрусталя! — ответил дрожащим голосом Свач.
— Идемте, — скомандовал Лидд и двинулся в обход холма.
Он остановил «отребье» на каменистом языке породы, спускающейся с холма в сторону Ургаина. Притихший город, затянутый туманом противоположный берег были как на ладони. Саш нервно провел рукой над плечом, оглянулся на наемников. Три неполных дюжины воинов, уцелевших только потому, что кто-то должен был уцелеть. Те, кто оказались чуть-чуть быстрее, умнее, сильнее, везучей остальных. Впрочем, Саблу не хватило только ума.
— Чего уставился? — зло бросил Свач. — Вперед смотри, парень! Никак салмы колдовать начали? Они бы еще цветочками холм засадили!
Саш обернулся и заметил в расползающемся тумане крону величественного дерева. Оно стояло в низине в двух ли от «отребья», но даже отсюда казалось огромным. Куда там его сестрам в Утонье и Заводье, если даже на таком расстоянии пряный запах белых цветов заползал в ноздри!
— Только еще цветочной вони перед смертью не хватало! — недовольно пробурчал банги за спиной.
— Как воевать-то будем? — Свач шагнул к Сашу. — Что-то я не понял, кто на кого нападать должен. У нас вроде силы побольше будет, но я, кроме оборонных построений, ничего не вижу. Никакой подготовки к штурму с нашей стороны! Так и салмы за валом укрылись! Ты все с Лиддом шепчешься, может, и подскажешь что.
Саш оглянулся, прищурившись, посмотрел в серые глаза везучего анга. Вроде ни силы особенной, ни умения, как же он умудрялся выживать во всех передрягах? Секира в руке, меч за поясом, амулетов вроде бы еще больше стало. Кто научил долговязого, худого анга сражаться, как сражается лесной зверь?
— Одно тебе скажу, Свач, время пришло.
— Куда оно пришло? — плюнул тот. — Где переговорщики? Войну-то, хоть кто-нибудь объявлял?
— На мост! На мост смотрите! — прошипел вдруг Баюл. Трое всадников пересекли мост. Средний — в роскошных одеждах и двое латников в боевом облачении. Ни мечей, ни топоров, ни луков — ничего из оружия не удалось разглядеть Сашу. Вельможа что-то сжимал в поднятой над головой руке, остальные держались на полконя сзади. Поблескивали в первых лучах Алателя серые латы. Трепетало на ветру знамя с черным кругом. Вот уже послы достигли конца моста и, не останавливаясь у позиций салмских лучников, направили лошадей вдоль реки.
— О чем переговариваться с этими уродами? — прошипел кто-то из толпы наемников. — Кровь всем выпустить!
— Да и кому переговариваться? — добавил второй. — Ни один из князей Дарджи не выжил! Судя по цветам, за главного у послов советник Альмы? Сайрс его имя. Видели бы вы его вблизи, зубы как у тростникового кота! Говорят, лучший воин из раддов. Самого Эрдвиза в фехтовании и борьбе наставлял! Ерунда это, а не посольство. Бангорд еще своего слова не сказал!
«Бангорд еще своего слова не сказал», — отпечаталось в голове Саша. Злоба, которая струилась вокруг него как горячий воздух над раскаленными камнями в жаркий день, обожгла затылок, но ни к холму, ни к говорившим поворачивать голову он не стал. Вгляделся в три маленьких фигурки, напрягся, стараясь их рассмотреть, но понял только, что навстречу им выехали такие же три всадника. Только одеты они были иначе. Один нари в серых доспехах со знаменем с силуэтом голубого орла, средний — вельможа в королевских одеяниях, а третий — воин в салмских доспехах со знаменем с силуэтом оленя. «Кажется, нари — Мантисс, вельможа мне незнаком, если не Даргон, тогда только Луин, а третий — Инокс», — прошептал под нос Саш, отчего-то не удивляясь, что может рассмотреть лица на таком расстоянии.
— Сейчас Сайрс предъявит поганым салмам требование стать на колени! — язвил противный голосок за спиной.
Всадники замерли в полудюжине шагов друг от друга. Сайрс взмахнул свитком и послал коня вперед. Мантисс протестующе замотал головой,
