древние города, в которых жили боги. И Бараггал в том числе. А бледная большая звезда упала на севере, и мир перевернулся и на тысячу лет покрылся льдом. А потом все началось снова…
– А потом все началось снова, – прошептал Сор, снова закрыв глаза. – Но там, между долиной Миам и Нуам. На востоке, который для этой земли тысячи лет назад был севером. В мертвой пустыне, которая тысячи лет назад была морем. Там есть впадина. Вмятина в земле, внутри которой могло бы поместиться целое королевство. Она называется Мерифри. В ее центре есть город, который многие считают мертвым. Его имя Иалпиргах. В этом городе имеется храм. Он построен среди стальных холмов и ущелий. И эти холмы и ущелья – это останки железного дома, который прилетел на эту землю. А Храм называется Храмом Света.
– Почему? – прошептала Фламма.
– Потому что на земле этого Одиума стали звать Лучезарным! – зевнула Кама. – Отстань от Сора, ты что, не видишь, он уснул! Фламма, это сказки для маленьких!
– Как хорошо быть маленькой, – прошептала Фламма, глядя на Сора, который и вправду как будто уснул сидя. – И как жаль, что мне все это не рассказывали.
– Еще расскажут, – вытянулась на куче старого лапника Кама. – Там еще много чего есть.
– Но почему же, если он был таким мудрым и всесильным, этот Лучезарный, почему же он сотворил такое? – Фламма махнула рукой в сторону Светлой Пустоши. – Или правда то, что я слышала от Софуса, будто эту гадость не Лучезарный сладил, а Энки? И что глупо винить убитую у порога кошку за то, что порог воняет дохлятиной? Винить надо того, кто ее убил.
– Ты думаешь, что говоришь? – зло подняла голову Кама. – Какую кошку? Ту, которая сама шла убивать хозяина дома? А знаешь, что мне рассказывал старый дакит, покойный отец Сора, который уже давно приезжал из Даккиты? Он сказал, что семь демонов-ангелов прилетели на железном доме в ту землю потому, что этот Лучезарный ее уже сожрал. И они спасали тех, кто еще оставался в живых. Но он проник в железный дом, как на чистую собаку проникает одна маленькая беременная блоха и делает эту собаку блохастой. И на эту землю Лучезарный летел, чтобы и ее сожрать. И если бы не Энки…
– Что, если бы не Энки? – спросила Фламма, потому что Кама вдруг замолчала.
Кама не ответила. Вместо ответа послышалось ее усталое сопенье. Спал сидя Сор. Всхрапывали лошади. Шуршал по навесу легкий дождь.
– Непонятно, – поежилась Фламма, подбрасывая хворост в костер. – Так сказка это или не сказка? И если сказка, то что за Светлая Пустошь тут совсем рядом? Тоже сказка?
Глава 13
Фидента
– Сиди, где сидишь, – услышал Игнис жесткий голос собственного отца. – Не вставай и не задавай вопросов.
Принц оглянулся. В пяти шагах от него стояли испуганные, побледневшие Нукс, Нигелла, Лаус. Там же, остолбеневший, замер он сам. Да нет же, это был мальчишка-стражник, Ассалум. Или же он сам?
– Молчи, – рядом с Игнисом присела мать, положила ему руку на лицо, чуть надавила, выплеснула быстрым шелестом какое-то заклинание, выдыхнула, почти обожгла пламенем, затем прошептала быстро: – Ни слова больше. Кама не здесь, но для всех это она. И ты пока не принц, а обычный стражник.
– Вентер! Алиус! – выпрямилась Фискелла и вдруг прошипела или прорычала, да так, что по воде пошла мелкая рябь: – Бргда!
Вентер, который только что стоял с воздетыми к лицу руками, окаменел на мгновение, а затем тряпичным чучелом рухнул на прошлогоднюю траву. Алиус вздрогнул, встряхнул головой, затем поклонился приближающемуся парому:
– Я восхищен, Ваше Величество! Третий уровень посвящения Ордена Тьмы! Не ниже! Как вам удалось вырваться? Или же как вам удалось проникнуть в их таинства?
– Он что-то сказал? – напряженно молвил король. – Я не услышал ни слова! И почему Вентер упал, а этот угодник – нет?
Фискелла посмотрела на Игниса, успокоительно опустила веки, потом повернулась к королю:
– Потому что я не ошиблась, Тотус. Этот бродяга действительно хороший маг. Кажется, очень хороший.
Мать подошла к Игнису только вечером, когда он сидел один на берегу. Охранники королевы замерли в отдалении, выражая недоумение, зачем королеве потребовалось подходить к простому стражнику и отчего он не вскакивает на ноги и не изгибается в поклоне. Фискела с сомнением взглянула на пожухлую прошлогоднюю траву, но когда Игнис бросил на нее свою куртку, села рядом.
– Что Вентер?
– Ничего, – поежился Игнис. – Пока отстал, а с обеда не давал прохода, домогался, где я живу в Лаписе, из какой деревни, почему он меня не помнит.
– Ничего, – сдвинула брови Фискелла. – Долиум ему вправит мозги.
– Лучше бы он вставил мозги стражникам, которые проглядели убийцу, – буркнул Игнис.
– Все случилось так, как должно было случиться, – не согласилась Фискелла.
– Ты хочешь сказать, что это была жертва? – повысил голос Игнис.
