– Два вопроса. – Кама тоже встала из-за стола. – Почему у тебя траурная лента на горле?
– Королева Армилла убита, – ответил Каутус. – Мать моей жены. Бабушка моих детей.
– Кто это сделал? – прошептала Кама.
– Спроси себя, кто убил ее мужа шесть лет назад, – пожал плечами Каутус. – Тот, кто убил Вигила Валора, тот убил и Армиллу Валор. Траур объявлен на год. Это единственный способ уберечь остальных Валоров от гнева Пуруса Арундо. Может быть, единственный… Это все?
– Я ищу угодницу, – напомнила Кама. – Ее зовут Туррис. Вервекс обещал мне устроить с ней встречу.
– Вот она, – показал на свою спутницу Каутус, поклонился и ушел.
Туррис сняла с лица платок и, прищурившись, окинула взглядом Каму:
– Сегодня выходим. Поговорим в дороге. Где Портенум? Виз Вини сказала, что он будет с тобой. Должен быть с тобой. Правда, я ждала вас парой недель позже, но понимаю, что ты прибыла вовремя.
– Портенум убит, – ответила Кама, вглядываясь в тонкие, словно вырезанные мастером резьбы по кости черты. – Тем самым копьем.
– А его… начинка? – подняла брови Туррис.
– Я несла его в себе, – заставила удивиться угодницу еще сильнее Кама. – Но здесь или где-то неподалеку – он пропал. И я не знаю, где его искать. Он мог вселиться или в старика, или в умалишенного, или в раненого воина, который обречен на беспамятство. Но здесь никого похожего нет. Только трактирщик, двое его детей, осел и кошаки. И вот, едоки, – окинула взглядом зал Кама. – А я, честно говоря, успела к нему привыкнуть.
– Вот как, значит, – усмехнулась Туррис и покачала головой. – А я ведь думала, что сумасшедшая в Арамане только я одна. Теперь нас двое, и мне за тобой не угнаться. Впустить в себя мурса… Надо быть очень сильной, чтобы решиться на такое. Впрочем, то, что я о тебе слышала… Осталось только и тебе научиться слышать. Слушать и слышать. Пошли, кажется, я знаю, где Орс.
…В застеленном гнилой соломой загоне трактирщик охаживал плетью голого и грязного здоровяка. Тот жмурился, пытался увернуться от ударов, но цепи, которым он был прикован к огромному вороту, не давали ему этой возможности.
– Что еще? – раздраженно обернулся трактирщик, но тут же опустил плеть и склонился в поклоне. – Беда одна не ходит, госпожа. Мало того что война надвигается, так еще и мой осел вдруг проявил норов. Впервые за последние десять лет. Отказывается крутить ворот. И это за то, что я его кормлю, – ударил ногой по деревянному корыту трактирщик. – А ведь научить его крутить эту штуку было куда труднее, чем какого-нибудь настоящего осла. У него же в голове нет вообще ничего!
– Я тебе говорила, приятель, что даже безмозглые люди остаются людьми, – покачала головой Туррис. – Как же я раньше не забрала у тебя беднягу?
– Чтобы он ходил под себя в твоем домишке на северном склоне? – с досадой скривился трактирщик. – Да в нем росту пять с половиной локтей! Ты знаешь, что он в день съедает ведро еды? Какой-никакой, а еды! А как он гадит? У меня даже глаза слезились, пока я пытался его проучить! Да я проклял уже давно тот день, когда купил этот трактир вместе с этой живой машиной. Ты посмотри! И ведь ему всего только двадцать пять или двадцать четыре…
Существо, которое трактирщик называл ослом, стояло во весь рост, почти упираясь головой в потолок, и тщетно пыталось закрыть чресла огромными ручищами. Мешали цепи.
– Его родители погибли на краю Сухоты, – вздохнула Туррис. – Мальчишка потерял разум. Обратился в зверя, даже бросался на людей и покусал кого- то, пока прежний трактирщик не накинул на него петлю и не притащил сюда. И вот последние пятнадцать лет он крутит этот ворот. Правда, вначале перед ним приходилось носить миску с едой. Все. Мы забираем его.
– То есть? – не понял трактирщик. – Как это?
– Ты слышал слова Каутуса? – напомнила Туррис. – Вот это наша награда. Он нам нужен. Или ты уже не подумывал выпустить его навстречу гахам? Снимай с него цепи. Все равно тебе уходить в Раппу. Как всем араманам.
– А он не бросится на… – с опаской прошептал трактирщик.
– Не бро…шусь, – с трудом выговорил «осел», – прос…ти, Тур…рис. И ты, прости, Кама. Я не…важно выгляжу. К тому же этот рот, кажется, умеет только жрать помои. Ничего. Я его научу лучшему…
– Быстрее, – поторопила Туррис окаменевшего трактирщика. – А то ведь я расскажу князю Араманы, кто тут у тебя крутил ворот.
Глава 15
Бенефециум
Процелла так и не смогла понять, что ее заставило подойти к неожиданно появившемуся в верхнем зале тиморского замка возмужавшему Игнису Тотуму и сделать то, что она сделала? Зато сразу, словно камень, вывалился из нутра, рассыпался, растаял, улетучился. Ведь и Дивинус, шесть лет назад неожиданно рукоположенный королем Пурусом в герцоги Лаписа, сам признавался сестренке, что не по душе ему такая судьба. Не потому, что не годен он для правления даже маленьким королевством, как раз наоборот, жизнь показала, что лучшего выбора и быть не могло, а потому, что не может быть хорошим дело, которое начинается с большой боли и большой лжи, а все, что случилось с их отцом, да и со всеми Тотумами, именно этим и было. Процелла
